На крики откликнулось эхо из глубины двора. В ужасе посмотрев в ту сторону, девушки увидели, как у второго фонтана шевелится что-то темное. Над разъехавшимися каменными плитами вставали мутные клубящиеся тени, выпрастывая руки, вымахивая все выше и выше.
Айша схватила девочку за руку:
– Назад! Обратно в зал!
Над средней аркой круглилась печать Благословенного.
И тут они закричали еще сильнее. От стены сада, отрезая путь ко входу, вихляясь и безобразно переваливаясь, к ним шли три распухших черных тела. Розовые языки свисали из вывернутых губ, размотанные набедренные повязки волочились по земле, путаясь на изодранных в клочья толстых ногах.
– Мы успеем! – крикнула Айша.
Но ее ступни словно приросли к земле.
Из глубины двора донесся вой и хлестнуло ледяным ветром.
– Уме-е-йя-яя!..
Оцепенев от кромешного ужаса, девушки смотрели, как к ним ползет белесый туман – и с ним разевающие алые рты, тянущие длинные руки-тени.
Айша вцепилась руками в щеки и пронзительно завизжала. Она визжала настолько громко, что не сразу услышала, что во дворе между стеной и стеной бьется еще один крик:
– Не выходите! Не выходите наружу!
И в уши ударил топот копыт.
Айша развернулась – и закричала от нового ужаса. Над ней вздыбился, молотя копытами воздух, молочно-белый конь, поплыла в воздухе длинная грива. Всадник призрачно светился, и Айша ясно видела, что его одежда заскорузла от крови. Копыта грохнули о камень прямо перед ней, ноги коня разъехались на гладких плитах, бледное лицо с темными провалами глаз прижалось к выгнутой шее белой лошади. Асет заверещала – и Айша тоже увидела длинный прямой меч, с которого стекала черная жидкость. Конь снова встал на дыбы. В желтеющих масляным светом арках входа метались тени:
– Айша-а! Де-то-чка-аа!
Лошадиный храп, грохот копыт на камне:
– Не выходите!!! Я сказал – не выходите во двор!!!
И снова цокот подков по плитам двора – конь шарахнулся боком, загоняя вопящих женщин обратно под тройные арки.
– Асе-е-ет!
В этом крике разбивалось сердце.
Пронзительное конское ржание – и немыслимый вопль на жутком языке. Тень всадника метнулась в освещенном проеме.
Айша схватила девочку за руку и рванулась вперед:
– Мама-а-а!!!
Через мгновение аль-Ханса уже держала ее обеими руками, прижимая к груди. Асет рыдала где-то рядом. Со двора доносились страшные крики на непонятном языке и лязг железа. Айша нашла в себе силы обернуться.
Над матово блестящей плиткой двора клубилось и извивалось что-то серое. Метнулась тень, другая. И вдруг надо всем этим в воздухе кувыркнулось – то самое существо с мечом. И снова невесомо подлетело, хлопнули полы одежды, от меча брызнуло красным.
– Бежим отсюда, мама! – крикнула Айша. – Фатима, Асет, Сулайман, Хашайр! Бежим, они повсюду! Нам нужно наружу!
И они помчались, как стая кроликов от коршуна – стремглав через мощеный двор, под арку входа в аль-каср, наружу, к стене сада, и уже оттуда, быстрее, быстрее, спотыкаясь, падая, вставая, быстрее, быстрее – к воротам.
Из замка они выбежать не успели.
С криком «Во имя Праведного!» под щербатый свод в желтой стене влетали, один за другим, всадники в белых чалмах. Самый первый осадил плотного рыжего кохейлана перед Айшой, забросав шарахнувшихся женщин комьями земли и мелкими камушками. Голова всадника была непокрыта, а когда он спрыгнул с седла, девушка поняла, что короткие волосы юноши – совершенно белые. Он был седым, этот молодой человек с властным красивым лицом. Шагнув к Айше, он сказал:
– Прости меня, я едва не опоздал. Теперь вам нечего страшиться – все опасности миновали. Отныне вы находитесь под покровительством эмира верующих.
Его глаза жадно вбирали всю ее, с ног до головы – от макушки до пят, такой, какой она стояла перед ним: с распущенными черными волосами, в одной рубашке. Девушка пошатнулась и почувствовала, что падает. Сильные руки подхватили ее, и Айша неведомо как оказалась в объятиях молодого человека. И поняла, кто это, – потому что в аш-Шарийа навряд ли бы нашелся другой юноша с совершенно седыми волосами. Ее прижимал к своей груди Аммар ибн Амир, эмир верующих. Айша осторожно перехватила рукоять ханджара. Почувствовала на себе его испытующий взгляд. Подняв лицо, она отстранилась на расстояние ладони, заглянула в спокойные серые глаза и сказала:
