– Маринка?
– Догадался все-таки. – улыбнулась лейтенант.
Теперь понятно, почему что-то беспокоило, воспоминание… Теплая ладошка в руке будто обещала что-то, и он, семилетний, почувствовал себя крутым пацаном, потому что смог помочь кому-то. Не кому-то, девчонке, испуганной, но не показавшей своего страха даже в темноте. И сейчас, прощаясь, Маринка одним взглядом будто прожгла насквозь, одновременно и подколов его за забывчивость и напомнив тепло дружеского прикосновения к уже грубой и мозолистой ладони. Максим еще долго смотрел ей вслед. Не только потому, что тренированные бедра хороши. Он ведь мог бы… Мог сейчас стать таким же, как она, кшатрием нового Полиса. А кем стал? Отец не мог этого предвидеть, ведь никто не планирует умирать. Но было отчего-то грустно. Сестра, как всегда, почувствовала неладное и потянула его на станцию. Теперь ей ничто не мешало смотреть красоты Полиса, только думала, как бы уговорить брата разрешить надеть новое платье, уж здесь-то не опасно ходить с голыми коленками.
К ночи Липенко сам позвал их к себе в комнатушку, постелив себе и Максиму на полу, а Серафиму устроив на кровати. Налил чаю, предложил хоть и холодный, но довольно сытный ужин. Гостеприимство настораживало. Но как иначе поймешь его планы? И Максим принялся задавать наводящие вопросы.
– Валерий Сергеевич, а как действует на людей химическое оружие?
– Ну… По-разному. Некоторые вещеества вызывают паралич, некоторые блокируют кислородообмен. И действуют неодинаково, одни – при попадании на кожу, другие – при вдыхании испарений.
Попытка воззвать к совести брамина оказалась неудачной, он перечислял симптомы отравления совершенно буднично, как будто говорил о ценах на шампиньоны, даже более оживленно и с большим интересом.
– А если тот, кто будет доставать этот образец из места хранения, сам при этом отравится?
– Тебе какая разница? Ни ты, ни я за ним не пойдем. Для этого найдутся другие люди.
Другие люди… Найдутся… А потом найдутся еще другие, которые заменят тех, кто погиб. И так до бесконечности, для таких, как Липенко, «другие люди» есть всегда. Есть сталкеры, чтобы приносить книги, есть кшатрии, чтобы защищать его умную голову и расширять ему жизненное пространство. А то, понимаешь, сквозняки его замучили, и шум мешает работать… Если бы Максим не видел учителя, который, как курица-наседка, суетился около своих адептов, подумал бы, что все брамины – просто наглые морды. Валерий Сергеевич сам, как отрава, портил впечатление о своей касте, он еще продолжал увлеченно болтать об удушающих газах и кожно-нарывном действии, но Максим уже не слушал.
– А если этой в/ч больше не существует? Шарахнули по ней ракетой, и нет ее.
– Зачем же тогда…
Липенко замолчал. Нет. Если бы не существовало, Анатолий просто швырнул бы стопку листов на пол к ненужной макулатуре, предназначенной для растопки, и не беспокоился. Есть объект! Должен быть! И он уже придумал, как его найти.
– Нам нужна экспедиция!
– Далеко?
– Нет, не в смысле экспедиция-поход, а такая контора вроде канцелярии. То место, откуда рассылается почта, там должны быть все адреса, – Липенко опять бегал по комнате, такую бы энергию, да в мирных целях… – Если я получу разрешение на выход наверх, отправимся туда завтра.
– Да лучше сегодня, чего тянуть… – как раз ночь на дворе, днем он что ли наружу собрался? – А что вы собираетесь делать с этим… с изделием?
– Как что?! Ты действительно не понимаешь?
– А вам патронов жалко, что ли? Воевать вы будете с солдатами, а при вашей зачистке погибнут и гражданские. Вас бы так же…
– Брамины не воюют. Они не для того предназначены.
А для чего же предназначены брамины? Устраивать такие маленькие гадости с большими последствиями? Максим решил разобраться с этим попозже, а пока не устраивать разборку с Липенко, успеет еще.
– Где ваша экспедиция?
– В старом здании Генштаба.
– Так оно же разрушено, наверное… Что там могло остаться?
– Никуда не делся этот барак… Снесло взрывом, может, верхний этаж. Там твой отец работал, ты помнишь?
– Я все помню…
Липенко снова стало не по себе, как будто парень сказал, что он все знает… Странная семья, дед придумывал гениальные вещи, не всегда представляя, как их использовать, отец был штабным подполковником, но не любил командовать людьми… И сын тоже может оказаться приличным лохом. Ему нужен сейчас хоть один союзник, никому нельзя доверять, никто не должен знать. Пока не придет время положить документ перед Советом Полиса, в обход браминских Старейшин, показывая им фигу в кармане. Фига побольше предназначалась и кшатриям! У них наверняка была информация о расположении войсковых частей, список имелся, хоть и скрытый от браминов. Стоило бы только попросить… Но как только попросишь, начнутся неизбежные вопросы, а он не хотел делиться. Ни с кем! Ни со своим кланом, ни, тем более, с чужим.
