Я обняла его, и он ответил мне тем же. Мне было так тепло и надежно в его руках. До тех пор, пока он случайно не коснулся моей спины. Я вскрикнула от пронзившей меня боли и отшатнулась. Сет встревожено посмотрел на меня.
— Что случилось? С тобой все в порядке?
— Э-э-э… долго объяснять, — ответила я.
Мой любимый ответ на неприятные вопросы.
— Джорджина!
— Ничего страшного. Не волнуйся.
Сет шагнул вперед, протянул ко мне руки, но сразу же опустил их и напряженно спросил:
— Тебе больно?
Стараясь не подпускать его близко, я попробовала выкрутиться:
— Слушай, я ввязалась в драку вчера ночью, поэтому имеют место быть побочные эффекты. Уже почти все прошло, не волнуйся.
— Ты? В драку? Кто?
— Не кто, а с кем. С Нанетт. Говорю тебе, ничего страшного.
— А кто такая Нанетт?
— Она… демонесса.
Он посмотрел на меня в упор и повторил:
— Демонесса. Самая настоящая демонесса.
— Ну, типа того.
— Покажи спину.
— Сет…
— Джорджина! Немедленно покажи спину!
Сет разозлился, не на меня, а на того, кто посмел причинить мне боль. Он отреагировал почти как Данте, если не считать того, что для Данте злость — привычное состояние. А вот увидеть Сета в ярости… увидеть, как его захлестнули страсть и гнев… Я медленно повернулась, расстегнула пижаму и приспустила ее с плеч. Услышала, как Сет ахнул, подошел ближе и убрал мои волосы, чтобы разглядеть получше. От прикосновения его пальцев по моему телу пробежала дрожь.
— Джорджина… это ужасно…
— Да ладно, было хуже, — не подумав, ляпнула я.
Хотела как лучше, а получилось как всегда.
— Хуже?!
Я застегнула пижаму и повернулась к нему.
— Мэй вылечила меня. Все в порядке.
— Да уж, заметно.
— Слушай, тебе совершенно не о чем беспокоиться.
— Не о чем? — Он недоверчиво посмотрел на меня — Ведь даже если ты не находишься в этом… как его… стазисе, демон может убить тебя, так?
— Так.
Сет потер лоб и вздохнул:
— Теперь я тебя понимаю.
— В смысле?
— Понимаю, почему ты боялась, что я могу умереть. Как ты мучилась от раздирающего тебя страха.
— Не беспокойся за меня. Все будет хорошо, — сказала я, немного помолчав.
— Эта… Нанетт сделала это из-за твоего расследования?
Я кивнула и кисло усмехнулась:
— Все еще восхищаешься моей храбростью? Он подошел ко мне вплотную и так серьезно посмотрел, что я сразу перестала улыбаться.
— Тебя ведь это не остановит, правда? Ты продолжаешь разыскивать Джерома?
— Хочешь, чтобы я все бросила?
Этот разговор подозрительно напоминал мою ссору с Данте, когда тот дал мне понять, что я буду полной идиоткой, если продолжу поиски.
После долгого молчания Сет ответил:
— Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Но я понимаю тебя, понимаю, почему ты не должна сдаваться… это часть тебя, ты такая смелая…
Он не договорил, но я видела по глазам, как он страдает, беспокоится за меня, как его сердце разрывается от одной мысли, что со мной что-то случится. Но это не все: я увидела в его взгляде гордость за меня. Преданность. Я снова обняла его и попыталась успокоить.
— Э-э-й, все будет хорошо. Со мной все будет хорошо.
Его ладони лежали на моих бедрах, он старался не касаться моей спины, но если честно, мне было все равно. Я не могла думать ни о чем, кроме его губ, прижавшихся к моей щеке.
— Джорджина, Джорджина, — прошептал он, — ты просто потрясающая.
Не знаю, кто из нас начал первый, но наши губы встретились, и мы стали целоваться, и на этот раз мы уже не смогли оторваться друг от друга, казалось, этот поцелуй продлится вечно. Сет нежно прижался ко мне всем телом, стараясь не задеть мои раны. На меня опять нахлынуло ни с чем не сравнимое ощущение: это просто поцелуй. Просто выражение любви между двумя людьми, без ужасных последствий, без лишения души, и чем дольше мы целовались, тем больше я удивлялась. Если бы я не лишилась своих способностей, то уже почувствовала бы его энергию на вкус, прочитала его мысли. Но нет — сейчас я могла спокойно наслаждаться его телом, не боясь причинить вред его душе.
Он немного отодвинулся от меня и взял мое лицо в ладони, пригладил мне волосы и прикоснулся к щеке.
— Джорджина… ты такая красивая.
Следующий поцелуй был таким нежным, таким до невозможности чистым… С тех пор, как я стала бессмертной, о чистом или нежном физическом опыте можно было забыть. Не в смысле, что я не ощущала возбуждения: мое тело отвечало на его прикосновения, жаждало их, но за этим не стояло ничего, кроме наших чувств. Меня возбуждали прикосновения любимого человека, его руки гладили меня, и я была на седьмом небе оттого, что это его руки.
