Потом мы с Сетом расстались, и мой мир рухнул. Опустошенная, я ненавидела себя. Сет дарил надежду, что в мире существует добро, но эти надежды растаяли, как дым, вместе с нашей любовью. Мрачный, циничный Данте показался мне более реальным, отражающим мой собственный внутренний мир. Мы снова стали встречаться — нас связывало мрачное отчаяние, в которое мы оба погрузились. Мои чувства к нему нельзя назвать любовью, но он мне нравился.
Я сразу налила нам по стаканчику «Грей Гуз». Обычно я добавляю в водку сок лайма, но сейчас мне не хотелось заморачиваться. Мы устроились на диване, закурили, и я закончила рассказ о своих канадских злоключениях.
— Bay, — сказал он, дослушав до конца. — И все из-за того, что ты трахнула своего аналитика?
В отличие от Сета, который предпочитал не знать подробностей моей личной жизни, Данте относился к этому совершенно спокойно.
Я пожала плечами:
— Ну, хотя бы к вчерашней стычке вампирских группировок я точно не имею отношения. А остальное — да, признаюсь, это моя вина. Думаешь, все это как-то связано?
Он задумчиво покрутил в руках стакан.
— Если ты думаешь, что Седрик тут ни при чем, то, возможно, так оно и есть. Может быть, эта стычка вампиров просто совпадение. Но демонесса Портленда права — тебя втянули в какую-то игру.
Последние слова он почти прорычал — неужели беспокоится за меня?!
— Но в какую? — простонала я. — Ерунда началась сутки назад, а мне уже об этом все уши прожужжали. Кому и как удалось так быстро втянуть меня в крупную игру?
— Эта игра началась гораздо раньше. Дело не в тебе, ты просто попалась под руку.
Я откинулась на спинку дивана и мрачно посмотрела в потолок:
— И зачем я переспала с доктором Дэвисом?
— Как он в постели, кстати?
— А ты что, ревнуешь?
— Да нет, пытаюсь понять, что тебя возбуждает.
— Видимо, язвительность и сарказм, судя по тебе.
— Почему-то мне кажется, что дело не в этом. Погоди, ты хочешь сказать, что ты сейчас возбуждена?
Я продолжала смотреть в потолок, изучая трещины в побелке, которых раньше не замечала.
— Как ты думаешь, может быть, мне пора что-то менять?
— В смысле — положение тела?
— В смысле — место жительства.
— А что тебя не устраивает? Отличная квартира. По крайней мере, тебе не надо жить и работать в одном месте.
Данте жил прямо в своем магазине. Я наклонилась к нему и, улыбаясь, посмотрела в глаза:
— Я не против жить на работе. Не знаю. Просто пришло время что-то менять.
Он пристально посмотрел на меня, и в его серых глазах появилась задумчивость.
— Я помню. Ты рассказывала, как тебе вдруг начинает хотеться перемен, и ты меняешь внешность и переезжаешь в другую страну.
Я нежно погладила его по голове, убрав прядь понос со лба и заправив ее за ухо.
— Я живу здесь всего пятнадцать лет, уезжать еще рано.
— Ага, конечно. Сегодня тебе хочется переехать, а завтра ты возьмешь и исчезнешь. Откуда мне знать, может, ты там, в Ванкувере, подыскивала себе новую работу.
Я рассмеялась и допила остатки водки.
— Да нет, что ты. Хотя думаю, с Седриком работать гораздо проще, чем с Джеромом. Ну или, по крайней мере, спокойнее.
— В Канаде-то?
— А что плохого в Канаде? Ванкувер, кстати, очень милый город. Только никому не говори, что я так сказала.
Данте поставил стакан и полез в карман рубашки.
— Может быть, небольшая взятка заставит тебя остаться здесь еще ненадолго. Или хотя бы приходить вовремя на свидания.
Я увидела, как у него в руках блеснуло что-то золотое, и он вручил мне часы. Они были очень изящные, с филигранным циферблатом, золотые звенья браслета сверкали на свету.
— Откуда ты их взял? — спросила я. — Украл у кого-то?
— Ничего себе. Я пытаюсь сделать ей приятное, а она задает такие вопросы! — съязвил он.
— Прости, — я почувствовала легкий укол совести, — какая черная неблагодарность с моей стороны! Но только не говори мне, что такие покупки вписываются в твой бюджет.
— Я же говорю, вчера был удачный вечер. А поскольку пригласить тебя куда-нибудь не представлялось возможным, я решил доказать тебе свою глубокую привязанность другим способом. Так что, может, все-таки скажешь спасибо или так и будешь надо мной издеваться?
