Благодаря магии Дорн с друзьями уже не были незрячими и беспомощными, но их ждали новые испытания. Скелеты, лишенные жизненно важных органов, были неуязвимы. Дело осложнялось еще и тем, что противостоять им могли только то оружие и заклинания, которые имели силу под водой.
Павел, которому его накидка позволяла плавать так же быстро и проворно, как рыбе, развернулся, увильнул от атаки одного из скелетов и начал размахивать своим священным амулетом. Из талисмана вырвался сноп красно-золотого сияния Летандера, испепелив одно из чудовищ.
Другой скелет набросился на медного дракона. Тело металлического дракона разбилось на множество улыбающихся шутовских лиц, которые внезапно испарились. Сам же Шатулио вдруг возник над мертвяком, схватил чудовище за позвоночник и начал раздирать его.
Едва успев увернуться от огромных клыков и когтей твари, Рэрун метнул гарпун в голову змея. Кончик гарпуна стукнулся о кость и поцарапал череп, но не успел мертвяк броситься на карлика, как Уилл, нырнув между его ребер, ножом взрезал иссохшие связки, соединявшие кости дракона.
Кара запела, ее песня звучала несколько искаженно под водой, но всё равно была прекрасна, как всегда. После заклинания Кары в грудной клетке у одного из скелетов вырос куб льда. Он продолжал увеличиваться в размерах, пока не разорвал чудовище на куски.
Это было все, что успел разглядеть Дорн, прежде чем сосредоточиться на своем собственном противнике. Мертвяк набросился на него и вцепился зубами в железную руку охотника. Дорн высвободился из тисков, сломав мертвяку пару клыков, и метнул копье в глазницу дракона, надеясь, что, попав в один из ярко-красных фосфоресцирующих огоньков, убьет его.
Но, вытащив копье, Дорн обнаружил, что огонь светится в глазнице, а сам скелет ведет себя так же, как и прежде. Мертвяк накинулся на Дорна, выпустив когти. Тот принял удар железной рукой, избежав участи быть разорванным в клочья, но сила удара была такова, что он упал навзничь, оказавшись в вязком иле, покрывавшем дно. Лицо Дорна залепила грязь, и он опять ничего не видел. Мертвяк прижал его лапами ко дну. Железная часть тела могла выдержать такое давление, но с правого бока, где была человеческая плоть, боль становилась невыносимой.
Дорн яростно вцепился в фаланги пальцев мертвяка своими железными когтями, вынуждая чудовище ослабить хватку. Дракон бросился на Дорна, и охотник нанес ему удар кулаком с железными шипами. От удара он сам пошатнулся, но ему удалось выбить дракону челюсть. Дорн предполагал, что, будучи безжизненным и не имея разума, существо ничего не чувствует, однако мертвяк содрогнулся, словно от боли.
Воспользовавшись этим, Дорн подскочил к мертвяку и нанес когтистой перчаткой удар в основание его длинной бесплотной шеи. Спинной хребет треснул, позвоночные диски рассыпались, словно тарелки, и голова дракона оторвалась от туловища. Скелет рухнул на дно, превратившись в груду костей.
Дорн обернулся в поисках нового соперника. По первому впечатлению казалось, что численное превосходство было на стороне скелетов, но перевеса достичь им пока не удалось. Вдруг водное пространство прорезал голос Кары. Даже если она и не использовала какой-то священный или оккультный язык, у Дорна не было никакой надежды понять, о чем она говорит. Мешала толща воды. Но он понял, что Кара о чем-то предупреждает.
Дорн повернулся вправо, и тут же на него набросилось какое-то огромное чудовище.
Оно чем-то напоминало дракона и все-таки представляло собой нечто невиданное. Это был громадный змей с темной тонкой чешуей и такими мелкими лапами и крыльями, что летать или ходить он бы не смог, только плавать. Длинный хвост разделялся на два извивающихся кнутовидных отростка, которыми змей пытался нанести удар противнику. Под водой Дорн не мог как следует размахнуться мечом. Вода оказывала слишком сильное сопротивление. А вот огромному дракону она ничуть не мешала.
Дорн попытался отскочить и прикрыться железной рукой, но змей появился столь внезапно, что неминуемо нанес бы сокрушительный, быть может, смертельный удар, если бы Кара не бросилась вдруг наперерез водному дракону и не приняла удар на себя.
