Тэган поклонился:
— Знакомство с вами — удовольствие для меня, леди, но боюсь, что не совсем понимаю…
— — Мы сказали, что попытаемся излечить вас, — ответила Амра. — Но у вас рана не только на теле, но и в душе, шрам невежества и стыда.
— Неужели? А мне говорили, что я заносчивый и надменный.
— И все же вы стыдитесь своего происхождения, и это принижает вас. Мы попытаемся освободить вас от этого груза.
— Очень мило с вашей стороны, но уверяю вас, я вполне доволен собой. Или буду доволен, если вы исцелите мое крыло.
— Мы попытаемся. А вы пока прогуляйтесь со мной. Посмотрим, чего достиг когда-то ваш род.
Тэган решил сделать ей приятное, раз уж он обратился к ней и остальным деревьям за поддержкой.
— Хорошо, леди, — сказал он и предложил ей свою руку, — я в вашем распоряжении.
Вскоре стало ясно, что на самом деле это не они переходят от одного места к другому, а с помощью магии перед ними открывался то один, то другой вид. Время и пространство сжалось, чтобы Тэган мог побыстрее ознакомиться с жизнью города.
Смеющиеся дети водили хоровод вокруг огромного дуба. Мастер напевал вполголоса магическую формулу, и перед ним на столе вырастал изумруд; разветвляясь, он постепенно превращался в изящную диадему. Дамы и кавалеры танцевали в зале с высокими сводами, который освещали парящие сферы, излучавшие мягкий белый свет. По лесу бродили крестьяне, собирая урожай, такой же щедрый, какой человек мог собрать на самых плодородных землях. Священник прочитал заклинание, с небес спустился Иаммасу, божественный эмиссар с телом крылатого льва и лицом бородатого святого. Хор пропел погребальную песнь, такую прекрасную и грустную, что каждый из слушавших ее заплакал. Уланы в серебристых кольчугах выстроились на площади, их кони были изящнее и стройнее самых прекрасных лошадей, когда-либо выведенных человеком, а девушки-воины легким галопом ехали на единорогах. Все это было удивительно. Тэган и подумать не мог» что эльфы способны создать такое.
— Если ваш народ владел всем этим, — сказал он, — зачем же они это покинули?
— Пришли чудовища, — ответила Амра. — Мы больше ста лет отражали их нападения, уничтожая стаю за стаей. Но со временем битвы истощили нас, нас стало слишком мало, чтобы им противостоять. Выжившие вынуждены были или покинуть родину, или погибнуть.
— Печально, — сказал Тэган, и он действительно так думал.
И все же ему пришло в голову, что эльфам, даже таким умным, как народ Серого Леса, явно не хватает выносливости человеческой расы.
Наверное, Амра уловила ход его мысли, потому что она сказала:
— Всему свое время, Тэган, и все рано или поздно кончается. Однажды и Импилтур, которым вы так восхищаетесь, тоже придет в упадок и исчезнет.
— Может, вы и правы, но это случится не скоро, если я смогу помочь. Именно за это я и сражаюсь. — Конечно, подумал он, не считая выгоды и возможности отомстить. — Вы вылечили мое крыло?
Амра вскинула голову и с минуту стояла молча, по-видимому общаясь с остальными деревьями.
— Мы сделали все, что смогли, — сказала она наконец. — Ты почувствуешь результат, когда мы покинем царство воспоминаний.
— Заклинаю вас, не держите меня в неизвестности. Верните меня назад прямо сейчас.
— Как пожелаешь.
В тот же миг Тэган оказался на земле. Сейчас он был уверен, что деревья вернули его в бодрствующее состояние, а не на другой уровень сна. Дживекс сел рядом с Тэганом и склонился над ним, вглядываясь в лицо авариэля. Духи, вероятно, разбудили и его тоже.
— Авариэли — большие дети, — усмехнулся волшебный дракон, — Ты орал и дергался, пока они трудились над тобой.
— Мой разум находился в другом месте, так что я не отвечаю за свое поведение.
Дживекс взлетел. Тэган с трудом поднялся на ноги и оценил свое Состояние, он согнул крыло, чтобы обследовать ожог. Авариэль все еще был утомлен, голоден, тело одеревенело от холода и усталости, руки и ноги болели, но мучительная боль, которую вызывало раньше любое движение крыла, прошла. Рана выглядела так, словно ее лечили не меньше десяти дней. Тэган развернул оба крыла, помахал ими и понял, что они окрепли и он может передвигаться по воздуху пусть и не так быстро и проворно, как раньше. Теперь он по крайней мере не был привязан к земле.
