Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - страница 92

Если отбросить в сторону представления о морали, то Гюити, безусловно, прав: разрешение кризиса Араки означало конец второй коалиции против Нобунага. 1579 год стал важнейшим для военных кампаний Нобунага на всех фронтах. Его западный враг, Мори, не мог проникнуть в глубь провинции Харима, не говоря уже о выполнении неоднократных обещаний освободить замок Ариока в Сэтцу. Предательство семьи Укита, новоявленных правителей провинции Бидзэн (ныне — юго-восточная часть префектуры Окаяма), стало ударом в спину для Мори. Более того, один из полководцев Нобунага, Хидэёси, мертвой хваткой держал замок Мики, в котором укрылись Бэссё. Несмотря на непрекращающиеся попытки Бэссё прорвать осаду с помощью отрядов Мори и Икко, ситуация для осажденных оставалась без изменений. Наконец, в начале 1580 года трое лидеров Бэссё — Нагахару, Томоюки и Ёситика — договорились с Хидэёси обменять свои жизни на неприкосновенность всех остальных осажденных. В провинции Танба Акэти Мицухидэ и Хосокава Фудзитака добились, в конце концов, успеха, и захватили в течение 1579 года несколько стратегически важных крепостей. В ноябре Акэти уже мог сообщить Нобунага о полном покорении провинций Танба и Танго. Учитывая успехи Хидэёси в Харима, вся область, которая ныне составляет префектуру Хюго, перешла в руки Нобунага.

Сибата Кацуиэ также небезуспешно вел кампанию против клана Уэсуги и Икко в Хокурику. Медленно, но верно он прокладывал путь в провинции Kara, Ното и Эттю, одновременно обеспечивая переход на свою сторону местных самурайских семей. В Восточной Японии Токугава Иэясу установил дружеские отношения с Ходзё Удзимаса из провинции Сагами (ныне — часть префектуры Канагава), и вместе они оказывали давление на восточного врага Нобунага — Такэда Кацуёри из Каи. Заключив союз с Иэясу, Удзимаса дал клятву верности и Нобунага. В качестве подтверждения этого факта младший брат Удзимаса Оиси Удзитэру (ум. 1590) прибыл 1 октября в Киото, чтобы преподнести Нобунага трех соколов[387]. Помимо Ходзё Удзимаса, Тагая Сигэцунэ (1558–1618) из Хитати (ныне — большая часть префектуры Ибараки) и Тоно Магодзиро (даты рождения и смерти неизвестны) из провинции Муцу (ныне — часть префектур Аомори и Иватэ) преподнесли Нобунага в знак дружбы, соответственно, «быстрого скакуна» и «великолепного белоснежного сокола с великолепными качествами». Семья Дайходзи из далекой провинции Дэва подарила Нобунага пять скакунов и одиннадцать соколов[388]. Очевидно, все они хорошо знали вкусы Нобунага. Эти были отнюдь не праздные подарки, они свидетельствовали, что Нобунага завоевывал признание в качестве военного лидера общегосударственного масштаба среди северных князей. После кризиса Араки Нобунага, хотя враги его еще не были повержены, больше не выпускал ситуацию из рук; в течение оставшихся двух с половиной лет своей жизни он более не упустит инициативы и существенно расширит свои владения. А зимой 1579/1580 года на пороге краха уже стоял один из главных его противников — Исияма Хонгандзи из Одзака.

Политика Нобунага в отношении военизированных буддийских институтов нередко становилась предметом жарких споров исследователей. Среди первых, кто обратился к этой теме, был Цудзи Дзэнносукэ, утверждавший, что Нобунага сокрушал буквально все, что стояло на пути «объединения страны», включая храмы и святилища. Цудзи подчеркивал рациональный характер взаимоотношений Нобунага и институциализированного буддизма и начисто отвергал старую идею о том, что Нобунага, по существу, был врагом буддизма. Кроме того, по мнению Цудзи, итог разрушений, произведенных Нобунага, оказался положительным: «Это было не просто разрушение, оно должно было создать основу для созидания». Буддизм в целом переживал возрождение при Хидэёси и Иэясу благодаря тому, что Нобунага навел порядок в храмах и религиозных институтах[389].

Среди современных исследователей, принявших участие в споре, следует назвать западного историка религий Нейла Мак-Маллина. Примечательно, что Мак-Маллин прекрасно показал: так называемого «возрождения буддизма», о котором говорил Цудзи, не было вовсе. Идея буддийского возрождения, бытовавшая в период Эдо, не давала возможности оценить тот факт, что Нобунага изменил то традиционное место, которое институциализированный буддизм занимал в японском обществе. Хидэёси и Иэясу, преемники Нобунага, безусловно, восстанавливали храмы, но они не вернули буддизму ту независимую социальную силу, которую он имел прежде. В конце концов, государственная власть в лице военного правительства Токугава подмяла под себя все формы власти религиозной. Буддийские храмы являлись одной из трех сил, доминировавших в политической, экономической и военной жизни Японии периодов Камакура (1185–1333) и Муромати (1333–1568), часто в сотрудничестве или в соперничестве с аристократией и