Но шли годы, и пророк не собирался делаться обратно королем. Все глубже увязал в занудных талмудах, унылых молитвах и библиотечной пыли, а Герион зарывал свою молодость в могилу монашеской кельи! Лет пять назад он отчаялся и попросил короля снять вассальную клятву, но тот ответил:
— Ты пробыл со мною так долго… видимо, на то есть причина. Через тебя боги намерены что-то сказать. Я отпущу тебя, когда услышу их слова.
С тех пор не раз и не два, и не десять Герион силился изречь нечто достаточно замысловатое, что сошло бы за божье откровение. И терпел неудачи, все более печальные раз от раза.
Франциск-Илиан все еще формально носил титул, да к тому же видел вещие сны, потому люди интересовались им. Герион зарабатывал кое-какое золотишко, распродавая пророчьи секреты всем, кто желал их знать. Но что такое заработки шпиона в сравнении с блеском успешного царедворца!..
Таким образом, пытливый ум читателя был трижды прав в своей догадке: всеми богами проклятый сон короля сгубил молодость, карьеру и мечты Гериона. За это Герион ненавидел короля.
Иронично и занятно: Герион знал истинный смысл того сна. Однажды пророк частично описал ему ужасное видение, и Герион без колебаний допустил: сон предвещает смерть пророка. Там показана гибель мира… но ведь сам человек для себя и есть весь мир! Если умираешь — весь твой мир гибнет вместе с тобою! Пророк не принял такой трактовки: он был не настолько дерзок, чтобы поставить знак равенства между собственным «я» и мирозданием. Герион же остался убежден в своей версии. Вновь и вновь вспоминал он слова клятвы: «Пока смерть или воля сюзерена… Воля сюзерена… Или смерть».
* * *
На шестой день визита в Нэн-Клер пророк получил приглашение от лорда Эммона Дарклина — кастеляна королевского замка. Лорд Эммон — чистокровный янмэец, племянник Леди-во-Тьме — был одним из самых преданных ее вассалов. Степень доверия королевы к племяннику сразу выдавало расположение его личных покоев.
На первый взгляд замок Нэн-Клер кажется не особо внушительным. Тот, кто видел неприступные громады Сердца Света, Эвергарда или Первой Зимы, не впечатлится пятиярдовыми замшелыми стенами Нэн-Клера и рассмеется, увидав вместо оборонительного рва вокруг замка — поле зеленой травки с умильными цветочками и бабочками. «Эта фортификация удержит лишь ребенка!» — скажет путешественник, и ошибется с точностью до обратного. Как раз ребенок и сможет подойти к замку, но взрослый (а тем более — воин в доспехах) провалится в гибельную бездну. Ведь поле — на самом деле, трясина, поросшая молодою травой-сеточницей.
Единственный мост, ведущий из замка через болотное поле в город Нэн-Клер, обороняет могучая гранитная башня, испещренная стрелковыми амбразурами, камнеметными гнездами, жерлами смоляных котлов. Три дюжины воинов в этой башне могут защитить весь замок от целого вражеского полка — и с тем же успехом могут не выпустить наружу самих обитателей замка. На верхнем этаже Мостовой башни и обитает лорд Эммон Дарклин.
Ненастным сырым днем кастелян оказал пророку радушный, но странный прием. Введя троих гостей в свою светлицу, лорд Эммон крепко пожал им руки, жестом предложил занять удобные кожаные кресла, сам уселся напротив и принялся молчать. По этикету любой земли хозяин должен говорить первым, потому гости молча ожидали, а кастелян и не думал раскрывать рта. Шла вторая минута, третья, четвертая — он знай себе рассматривал чужаков, и не будь он обличен титулом лорда, мы бы описали этот процесс более метким словом «таращился». Нищий утратил терпение, стал ерзать и почесываться. Это смотрелось несуразно, поскольку был он чист и прекрасно одет. Герион метал взгляды в сторону пророка: если уж кто имеет право нарушить паузу, то только Франциск-Илиан. Но король-сновидец как будто принял игру болотного лорда: молча крутил головой, рассматривал все вокруг.
Минуте на шестой — Герион стал пунцовым от неудобства, а нищий успел почесать все закутки себя, кроме промежности, — лорд Эммон наконец нарушил молчание:
— Не скажете ли, премудрый, что вам снилось?
Нищий прыснул со смеху:
