– Ведь вы же русский, а я иностранка.
Печально, что опыт есть.
Она мне писала потом в Россию.
Это было как стриптиз.
И что-то знала и просила:
«Остерегайтесь хищных птиц.
В имениях русского эстергади,
в чистоте дедовских криниц
вас попрошу я: остерегайтесь
хищных птиц. Остерегайтесь.
Как вольные самцы и самочки,
на ваших саммитах в отеле “Ритц”
вы не теряйте русской самости.
Остерегайтесь хищных птиц».
Пускай ваш хаос не расхищен –
не станьте тварями, творцы!
Не забывайте правды хижин,
переселяясь во дворцы.
А у младшего волосы, точно сучья,
венчали думающий лоб
и шею, мощную, барсучью,
которую за жизнь нагрёб.
Он был всегда точно проснувшийся,
дышал полуоткрытый рот,
как из невидимой форсунки
потягивая кислород.
Могли принять его за увальня –
огромное созданье СМИ
со скулами на высшем уровне –
маркой Кеннедиевой семьи.
И всё: и вкус, и обоняние,
кураж непостижимых глаз –
их бешеное обаяние
обескураживало вас.
Он был людской волной сочувствия
так всенародно окружён
не только в милом Массачусетсе,
там, где профессорствовал он.
Чёрный с лиловыми губами
им никогда не помыкал.
Он новому Бараку Обаме
по-патриарши помогал.
Мы как-то обедали с ним
на Котельнической,
гостей развозил элегантный «порш»,
и Зоя, вечно беспредельничая,
варила нам интеллектуальный борщ.
Обед
– Поведайте нам, Тедди Кеннеди,
о братьях Джоне или Роберте.
Ведь их при вас почти угробили?
Читатель полон интереса.
– Есть мысль… но это не для прессы.
«Поэт не может быть скаредным», –
Гласит первая строка в газете
«Морковин Гардиан»
(типа нашего «МК»).
Мы наслаждались обедом,
подобно старым людоедам.
– Что поразило вас в обеде?
Скажите, Тедди.
– Обилье снеди. Фруктов масса.
И мясо солёное медведя
лежало в ломтях ананаса.
Лапшою на вносимом блюде
лежали вяленые люди.
– Они вкусней вчерашней леди?
Скажите, Тедди.
Мы дискутировали, музицировали,
девчонки маялись на цирлах.
– Кто был главный дискуситель?
– Ведущая Мария Ситтель
[2].
– Мы в детстве были хулиганами?
Вопрос звучит неэлегантно.
Я вам отвечу на вопрос в пандан:
– А хули вам.
– Скажите лучше о Москве.
Не смотрят москвичи ТВ.
– Вчера меня дал
Первый канал.
Сегодня в метро нас никто не узнал.
– А дама в красном одеянье?
– Вы о Дайане?
Забыла где-то на диване
свой шёлковый персидский кошелёк.
– Я всё прощу, я не Шерлок.
Люблю людей. Как смог я доблестно
съесть две Владимирских области?
А также Алтайский край?
Алтай для русских – как алтарь.
Здесь об Алтае не болтай.
– А что вас, Тедди, роднит с Андреем?
– Мы от прекрасного дуреем.
Мы пиджаки ему простим.
Мы Джеки хоронили вместе.
Я помню: как-то клык моржовый
он из Якутска приволок.
Я помню ярость мажордома.
Поэт, наверное, пророк.
Большая честь с ним пить и есть.
– Где лучше жить? Там или здесь?
– Там лучше жить, здесь лучше петь.
И там и здесь Хамдамов есть.
И здесь и там
рыбный стол по четвергам.
– Способствуют ли
глобальному потеплению
Девушки из стран Балтии?
– Перед употреблением
их необходимо взбалтывать.
– Об оргиях.
– Их архаизм утомляет организм.
– Вы имеете в виду оргазм?
– Не понимаю ваш сарказм.
– За соучастие в беседе
спасибо, Тедди.
– Скажите, Тедди, – или слишком рано? –
о неземном происхожденье клана.
Не буду делать ставок очных.
Скажите, Тед, вы – энэлошник?
Тед Кеннеди:
– Полно дел срочных.
Не забывайте, я – ирландец.
Мне непонятен смерти страх.
Ирландцы, мы хохмим, горланим
и пляшем на похоронах.
Уходит.
Голос за кадром:
– Спасибо, «Морковин Гардиан».
Где запропастились кенари?
Нет красногрудых птах.
– И вам не страшно, Тедди Кеннеди,
жить под псевдонимом «Патриарх»?
– Мы живём, себя растратив,
перед вами два пути:
быть в борьбе скандальных братьев
иль в сторонку отойти.
Нету третьего пути.
Пока праведно убитые
отлеживаются в гробу,
народ делит свои обиды,
увеличивается табу.
Отвечает Тедди Кеннеди,
патриотический перегар:
– Благодарствую за пендели
и кликуху «Патриарх».
Может, третьей нет дороги.
Но я третий путь нашёл.
Это мой четвероногий,
цветаевский рабочий стол.
На стол ставлю чай и крендели.
Вы ж бегите за вином.
Я писал стихи о Кеннеди,
а написалось об ином.
Лифт
Дом без лифта. Дым без фильтра.
Без конфликта нету флирта.
Вверх. Вниз. Вниз. Вверх.
Вернись, изувер.
Лифт. Лэфт. Блеф. Лофт.
Дефолт. Во времена дефолта
