Вечеръ былъ холодный. Одежда моя была мокрая отъ тумана и дождя, притомъ она была слишкомъ легка для ночи въ лѣсу; вскорѣ сильный холодъ сталъ донимать меня. Попробовалъ я было развести огонь, да оказалось, что спички отсырѣли; одна, наконецъ, загорѣлась, но не могла разжечь мокрый хворостъ. Тогда, нарвавши побольше травы, я прикрылъ ею ноги, которыя больше всего терпѣли отъ холода, осмотрѣлъ ружье, прикрылъ капсули и дуло сухими пыжами и, опершись о дерево, пробовалъ заснуть.
Въ такомъ положеніи всѣ чувства быстро тупѣютъ отъ боли. Слабѣетъ осязаніе, обоняніе, зрѣніе даже, одинъ только слухъ становится невѣроятно тонкимъ. Черезъ нѣсколько минутъ я уже слышалъ біеніе моего сердца, шумъ переливавшейся въ жилахъ крови, шопотъ деревьевъ и шелестъ клубившагося пара — мертвая лѣсная тишь наполнилась, вдругъ, говоромъ, вначалѣ едва уловимымъ, потомъ все больше и больше слышнымъ.
Вдругъ среди этихъ звуковъ моего воображенія, раздался вполнѣ реальный шумъ, который заставилъ меня открыть глаза. Онъ шелъ отъ середины озера и походилъ на правильные удары веселъ. Я устремилъ глаза въ то мѣсто, откуда слышался звукъ. Изъ-подъ тумана виднѣлось что-то надъ водой. Еще минута, и изъ глубины тѣней вынырнула маленькая якутская «пирога» и выплыла на середину озера. Я увидѣлъ ясно гребца, какъ онъ сидѣлъ склонившись на днѣ лодки и мѣрно ударялъ то правой, то лѣвой лопаткой длиннаго весла, съ концовъ котораго струилась вода, точно расплавленное серебро.
Быстро приплылъ онъ къ берегу и вытащилъ лодку на землю.
Чтобы онъ не увидалъ меня прежде времени, я, прячась, поползъ къ нему, зная, что всякій необычный шумъ заставитъ его убѣжать.
Человѣкъ былъ занятъ, вытаскивая что-то со дна лодки.
— Разсказывай! — привѣтствовалъ я его по мѣстному обычаю, медленно выходя изъ кустовъ.
Онъ крикнулъ и отскочилъ, но не убѣжалъ, потому что скоро узналъ меня. Узналъ и я его; это былъ бѣдный якутъ, жившій въ пяти верстахъ отъ меня.
— Ничего не знаю! Ничего не слыхалъ! Все ладно! Охъ, какъ-же ты меня испугалъ! проговорилъ онъ поспѣшно и протянулъ мнѣ руку.
— Что-же ты подумалъ?
— Чего не случается встрѣчать человѣку ночью, въ лѣсу! отвѣтилъ онъ уклончиво и подозрительно осмотрѣлъ меня съ головы до ногъ. — Иной разъ думаешь — человѣкъ знакомый, и говоришь съ нимъ, какъ со знакомымъ, а наконецъ окажется, что вовсе и не человѣкъ!!
— Что ты дѣлаешь здѣсь такъ поздно?
— Домой возвращаюсь! Завтра вѣдь праздникъ! А тоня моя далеко, на Вавилонѣ 3), верстъ тридцать будетъ. Самъ знаешь, люди мы бѣдные, живемъ рыбой… коней нѣтъ; все больше на лодкѣ, да на лодкѣ! Тянувши ее черезъ лѣсъ ушибъ себѣ ногу и замѣшкался.
— Ушибъ ногу? А сильно?
— Сильно, едва остановилъ кровь.
— Это ты свисталъ и кричалъ? спросилъ я, припоминая удивительные звуки, слышанные мною въ лѣсу.
— Я? Нѣтъ! — Якутъ замолчалъ и я видѣлъ, какъ, наклонившись надъ лодкой, онъ перекрестился.
— А ты, что тутъ дѣлаешь? спросилъ онъ меня, въ свою очередь.
Я смутился, не зная, что отвѣтить. Мнѣ не хотѣлось пугать его непонятной безцѣльностью прогулки.
— Ищу утокъ! солгалъ я.
— Утокъ? разсмѣялся онъ весело и бѣлые зубы его заблестѣли въ темнотѣ точно жемчугъ. — Утокъ здѣсь никогда не бываетъ.
— Не бываетъ? Почему-же? спросилъ я, помогая ему тащить лодку черезъ лѣсъ, къ слѣдующему озеру. Рыбакъ хромалъ.
— Озера бываютъ разныя, объяснялъ онъ. — Ихъ такъ-же много, какъ много звѣздъ на небѣ. Я думаю, что и звѣзды — это только отблескъ озеръ на тучахъ!.. Разныя бываютъ озера, какъ разныя бываютъ звѣзды… Большія, малыя, глубокія — что дна не достанешь… и мелкія опять, и болотистыя. Въ однихъ рыба жирная, въ другихъ худая; въ однихъ вода вредная — скотъ отъ нея сдыхаетъ, человѣкъ хвораетъ; въ другихъ бываетъ чистая, какъ воздухъ.
У ближайшаго озера мы остановились, спустили лодку и усѣлись въ нее: рыбакъ спереди, я сзади. Обернувшись спиною одинъ къ другому и слегка опираясь, плыли мы подобно двулицему богу, у котораго одна голова была бородатая, европейская; другая — плоская, голая, монгольская.
Монгольская голова продолжала свой разсказъ:
— Все изъ воды… И корова жила въ водѣ, пока человѣкъ не поймалъ ее и не присвоилъ… Въ водѣ, какъ и въ воздухѣ, живутъ всякія животныя, даже люди. Да вотъ, смотри! и онъ указалъ весломъ на расколыханныя ходомъ лодки водоросли. — Развѣ это не лѣсъ?
