— Сегодня же не твой день, Якоб. Что тебе здесь надо? — спросила она, увидев меня.
— Катица может прочесть тебе письмо.
— Это письмо? — удивленно спросила она, словно забыв, что у нее в руке. — Ну, давай-ка, почитай.
«Генеральный инспекторат жандармерии Темешвара.
Гиги Пескару, бульбаше цыганского табора у села Трибсветтер.
По причине долговременной угрозы румынской расе со стороны цыганского элемента, в целях сохранения чистоты крови и устранения инородных тунеядцев, Королевским декретом и распоряжениями Министерства внутренних дел и Совета Министров постановлено следующее:
Все цыгане, имеющие судимость, занимающиеся воровством и мошенничеством на вокзалах и рынках, а также не имеющие постоянного места работы и, следовательно, занимающиеся воровством и попрошайничеством, подлежат немедленной ссылке на Буг.
Отныне им запрещается покидать место жительства и надлежит подготовиться к эвакуации, которая состоится 12 сентября 1942 г. Все бульбаши обязаны обеспечить спокойное и быстрое осуществление депортации подчиненных им цыган.
Полковник Н. Диаконеску, начальник жандармерии».
Рамина встала, вытерла руки о засаленную юбку и, стараясь скрыть волнение, приказала Сарело разжечь огонь. Она поставила на очаг воду для супа. Несколько минут она стояла к нам спиной и вроде как была занята делами, но, когда наконец повернулась к нам, глаза ее были полны отчаяния. Такого взгляда я прежде не видел ни у нее, ни у кого-либо еще.
Я считал ее непобедимой, немного похожей на отца. И был уверен, что, если другие средства не помогут, она воспользуется своим колдовством. Но я ошибался. Словно прочитав мои мысли, она тихо произнесла: «Боюсь, от этой напасти еще не выросла травка. Оставьте меня одну, дети. Мне надо подумать».
* * *
Домой я пришел в растерянности, оттого что, видимо, больше не смогу таскать мешки Рамине и получать в награду очередную версию моего рождения. Оттого что придется расстаться с неповторимым запахом ее присутствия в моей жизни, с этой смесью пота, затхлого воздуха и аромата ее стряпни. Вместе с покойниками и дедом она была надежным убежищем в моем детстве, и ни самая сильная буря, ни тысяча чертей не помешали бы мне навещать ее каждую неделю.
— Они высылают Рамину! Через несколько дней приедут жандармы и увезут ее! — закричал я матери, которая вязала в гостиной.
— Знаю, говорят, цыган депортируют на Буг. В городе это уже началось, — ответила она.
— А что такое Буг?
— Это река в Транснистрии. А Транснистрия — это полоска земли на Украине.
— А почему они это делают?
— Потому что румыны считают цыган лентяями и ворами.
— Разве они такие? — спросил я.
— Конечно, такие.
— Но ведь Рамина не такая. Она помогла мне родиться и лечила меня, чтобы я не умер.
— За это мы кормим ее уже шестнадцать лет. К тому же она попросту рассказывает тебе сказки. Говорят, цыганам достанутся дома евреев, которых выгнали оттуда. Им там будет не так уж плохо. Отец все равно собирался положить конец всем этим подаркам.
— И ты бы допустила это?
— Твой отец прав. Всему приходит конец, Якоб.
— Я не согласен! Ты никогда для меня ничего не делала! А вот Рамина делала! — крикнул я и выбежал во двор.
Я взял в сарае пустой мешок и набил его всем, что только нашел в кладовке, да еще засунул двух кур. Поднять мешок мне было не под силу, поэтому я поволок его по улице, и так всю дорогу до Рамины. Я не сдался даже тогда, когда стал задыхаться, будто вся тяжесть неба легла на мои плечи. Из последних сил я перетащил груз через порог дома и повалился на диван.
— Я принес тебе поесть, Рамина. Куры, картошка, лук, репа. У тебя всегда должно быть вдоволь еды.
Рамина вышла из соседней комнаты, разговаривая сама с собой. Увидев меня, она не рассердилась, а села рядом и прижала меня к себе. Через окно падал слабеющий вечерний свет.
— Все, что ты рассказываешь, просто сказки, правда, Рамина? — спросил я, положив голову ей на живот.
— Кто это сказал?
— Мама, — ответил я.
— Да пусть себе говорит что хочет.
Из ее живота доносились звуки, словно с какого-то подземного, известного только мне континента. Я приподнял голову и снова опустил, как обычно делал ночью, когда мое сердцебиение было единственным звуком в схлопнувшемся мире.
