Вот мои шесть шагов на пути к предсказанию чужого поведения. В мрачные дни после теракта 11 сентября я не знал об их существовании. Но тогда я продолжал думать, что уже знаю о доверии между людьми достаточно много.
К счастью, у меня были хорошие учителя.
5 января 2002 года
Конец истории
Я направлялся на вторую встречу с Лео, медленно двигаясь на машине через строй печальных людей, стоящих по обочинам дороги. Окно было опущено, так что я чувствовал запах гари от руин Всемирного торгового центра, и казалось, он навечно пропитал воздух Нью-Йорка.
Эмили, волонтер из Нью-Джерси, стоявшая на краю тротуара, протянула мне бутыль воды вместе с запиской, в которой говорилось: «Спасибо вам за то, что спасаете Америку». Я был измотан и пребывал в отчаянии, а доброта Эмили заставила меня испытать болезненное чувство вины. Каждый день моя работа воспринималась мною как балансирование между жизнью и смертью, но каждый вечер я понимал, что не добился, черт возьми, никаких значимых результатов, которые могли бы помочь хоть кому-нибудь. Я помню, как сидел в автомобильной пробке, думая: «Боже мой! Я же совершенно бесполезен!»
Мотивационная беседа с Джессом помогла мне, но у меня еще не было времени проверить все высказанные им идеи на практике.
Наступила черная полоса в моей карьере, и, по большому счету, моя работа тогда была смыслом всей моей жизни. Я уже четыре года работал в ФБР, до того прослужил пять лет в корпусе морпехов, а перед тем учился в Военно-морской академии, но я не мог спасти Америку, точно так же, как не мог летать.
Но крушение моих грез заставило меня ощутить, словно теперь мне было нечего терять, и мой умственный настрой и мышление изменились будто бы сами по себе. Теперь я придерживался мнения, что было совершенно нормально просто помочь хотя бы одному человеку в какой-то один отдельно взятый момент времени. И я не считал это ни капитуляцией, ни откровением. Все воспринималось мною как обещание, которое я дал самому себе когда-то давно в прошлом, но надолго забыл об этом в своих мечтах о величии.
Я хотел начать с Лео. При условии, если он будет достаточно трезв, чтобы принять помощь.
Он на самом деле был трезвым в тот день, но выглядел так, будто переживал похмелье. Было видно, что ему не терпелось погрузиться в очередной запой. Зимнее солнце быстро склонялось к горизонту, на снегу лежал слой сажи, будто черное покрывало, а погруженное в полумрак, пропахшее кислятиной помещение бара, где мы встретились, воспринималось мною как еще одно воплощение моей неудачи и символ американской тоски. Когда же я сел за стол, физиономия Лео была так мрачна и искажена болью, что я забыл о своих отрепетированных заранее вопросах и пробурчал:
– Могу ли я что-нибудь сделать для вас?
Он ничего не сказал, как и я, потому что у нас просто не было сил.
Наконец Лео спросил:
– Знаешь что-нибудь о продлении виз?
Я кивнул, и Лев (такой была кличка Лео в советской тайной полиции, которую он получил благодаря своей комплекции и физической силе) рассказал мне немного о своем прошлом. В обмен на освобождение из ГУЛАГа Лео предложили работать на КГБ, и это было единственное возможное для него тогда место работы. Его вынудили работать там, и это наполнило бы душу любого здравомыслящего человека стыдом. Лео поклялся искупить свою вину за работу в КГБ и очистить душу, рискуя всем ради свободы, которой ему довелось наслаждаться так редко.
Пытаясь понять Лео, я задал несколько глупых вопросов о чувстве вины, которое испытывал этот русский. Его ужасно развеселила моя неопытность, и он сказал:
– Я не виню себя за то, что в конце концов выжил, мой юный друг. Мне совестно оттого, какими методами я боролся за свою жизнь. Немножко смухлевал, чтобы получить нормальную работу в одном месте, стащил кусок хлеба в другом, нашел для себя тайное укрытие и заботился лишь о себе. Сильные не выживают. Выживают только пронырливые.
Лео потерял своего единственного сына в афганской войне, а его первая жена умерла от рака груди. Большую часть денег ему пришлось потратить на бюрократов, которым удалось пережить крушение СССР, заключив сделку с русскими гангстерами. Его семья сейчас состояла из второй жены и внука Виктора, который работал велосипедным рассыльным, но 11 сентября 2001 года попал под машину. Пролежав на тротуаре в течение двенадцати часов, парень надышался ядовитым воздухом, и теперь его легкие были наполнены водой и кровью. У меня было некоторое представление о произошедшем, потому что мои легкие тоже пострадали во время крушения башен ВТЦ.
