Заместитель Дэвида, Томас Грей, будучи женихом Саманты предпочел сделать вид, что его здесь нет. Это вышло так комично, что все рассмеялись. Обстановка сразу же разрядилась. Беседа плавно перетекла в обсуждение предстоящего праздника, собственно, по поводу которого все и собрались.
Рождество. Для всех присутствующих без исключения этот год был чем-то особенным. Слишком долго они болтались по свету, не имея практически никаких связей между собой. Сэм и Лиззи много времени провели вдалеке друг от друга, и невозможно было понять, как они это терпели, учитывая столь явную душевную близость. Миа дружила с обеими сестрами, но иногда, глядя, как они беззвучно общаются между собой, чувствовала себя лишней. Дэвид почти всегда был одиночкой. Он редко общался с матерью и сестрой, никого не пускал в свою душу, пока не появилась Лиз, растопившая лед в сердце и превратившая его из некогда эгоистичного сексуально-озабоченного кобеля в любящего отца и мужа. Сэм в шутку называла это «тошнотворно-милый». На самом деле эта маленькая бунтарка по-своему любила Дэвида и была благодарна ему за счастье сестры и за свое в виде Томаса Грея — все это знали. Просто не в характере Сэм было признаваться в подобных чувствах, потому что она не любила «розовые сопли». Кристине, прилетевшей по случаю рождения внучки, наконец удалось найти общий язык с сыном, чему не мало поспособствовала Лиззи, и долгожданное воссоединение семьи свершилось.
Все довольны и счастливы, у всех есть пара, но радости Миа почему-то не ощущала. Чувство стыда жгло изнутри, и всему виной была банальная… зависть? Или несправедливость? Ей просто хотелось счастья так же, как и всем, любви и близкого человека рядом. Было невыносимо чувствовать себя одинокой среди самых родных людей, а тем более отвратительно — завидовать им.
Три месяца назад она решила, что переезжает обратно в Штаты поближе к брату и новым друзьям. В Париже не осталось ничего, что бы удерживало ее. Кроме Франсуа… Ее любимого… друга.
«Детка, только ты могла втрескаться в гея!» — Сэм хохотала до слез, услышав историю безответной любви Мии. Лиззи тогда не выдержала и отвесила сестре подзатыльник. На этом дискуссия была окончена. Но Миа всерьез задумалась. Влюбленный не выглядит идиотом только тогда, когда его чувства взаимны. В противном случае ты превращаешься либо в навязчивого продавца, беспрестанно рекламирующего свой ненужный товар, пытаясь всучить его объекту своих желаний; либо в жалкого попрошайку, вымаливающего любую мелочь в виде взгляда, слова или жеста. Она прошла все стадии — соблазняла, просила, требовала, пыталась быть просто другом. Все было тщетно. В конце концов Миа решилась на отчаянный шаг, после которого оставалось только…
— Миа, — голос матери вывел ее из эмоционального ступора, в котором она частенько пребывала в последнее время. — О чем задумалась?
— Я… эм… С чего ты взяла?
— Тебя попросили передать хлеб, — фыркнула Сэм, — а ты витаешь в облаках.
— Простите.
Передав корзинку с хлебом, Миа без энтузиазма поковыряла в тарелке и решила, что пора сообщить им новость. Она постучала вилкой по бокалу, чтобы добиться внимания, и вздохнула. Воцарилось молчание, и все глаза с интересом обратились в ее сторону.
— В общем, — пришлось сглотнуть, чтобы продолжить, — хочу вам кое-что сообщить.
«Наверное, самой ужасной будет реакция Дэвида, — думала Миа. — Ой, да и черт с ним! Я уже взрослая и сама могу принимать решения! Тем более что это важно».
— Это важно, — зачем-то добавила она вслух.
— Мы уже поняли, что это важно, давай уже, не тяни! — Сэм никогда не лезла за словом в карман.
Взгляд Дэвида, говорящий «я-жду-продолжай», буквально приковал ее, поэтому обратилась Миа именно к нему:
— Я выхожу замуж.
***
Дэвид Сандерс сидел во главе стола и все еще не мог поверить, что находится в кругу семьи. Это просто невыносимо и прекрасно одновременно. Совсем недавно Элизабет родила чудесную девочку, которую они назвали Мэри Энн, и все тут же изъявили желание приехать к ним на праздники. Он уже не знал, вытерпит ли до Нового года. Он был готов терпеть мать, с которой все еще устанавливал контакт, так давно потерянный в детстве, ее огромного, но при этом никому не мешающего мужа, сестренку с не закрывающимся ртом, своего лучшего друга Томми, но не Сэм! Эту маленькую стерву, умеющую довести до белого каления и мертвого! И как Грей ее терпел каждый день?
