Уилл остановился как вкопанный и теперь, открыв рот, смотрел на женщину в прозрачном неглиже, расчесывающую черные точно вороново крыло волосы перед туалетным столиком.
— Вы ведь Ла Фурия, да? Я был вчера вечером в опере. Итальянская оперная певица пожала плечами, но ничего не ответила.
— Говори по-французски, — подсказал Эшби. — Почему ты здесь? Я думал, у тебя свидание с леди Друсбери.
— Планы поменялись. Я уехал прямо с бала герцогини Ричмонд. Веллингтон хочет тебя видеть.
Эшби больше не посещал балов, особенно таких, где собирался весь европейский бомонд. Он взял с прикроватного столика золоченый кубок с бренди.
— Скажи ему, что не нашел меня. Что я уехал проверить войска у Нинове.
Криво усмехнувшись, Эшби потянулся за сапогами. А Уилл со смехом подошел ближе.
— В этом шикарном отеле нет бокалов, и ты вынужден пить из собственного трофея? — Уилл бросил взгляд на певицу. — Вы были на скачках? — спросил он по-французски. — Я выиграл серебряный кубок.
Эшби фыркнул, ибо это была наглая ложь. Серебряный кубок выиграл Макалистер.
Ла Фурия окинула Уилла взглядом.
— Я предпочитаю золото.
— Ой-ой! — Уилл картинно съежился и постучал себя по груди. — Золото у меня внутри.
Не впечатлившись словами Уилла, Ла Фурия прошла к кровати, улеглась рядом с Эшби и принялась поглаживать его обнаженную грудь. Эшби отвел руку певицы в сторону.
— Он прав. Я могу лишиться своего золота, а вот его запасы никогда не иссякнут. Кроме того… — Эшби понизил голос и зашептал ей на ухо: — Там, где нужно, он словно выкован из стали.
— Да? — На этот раз Ла Фурия взглянула на молодого человека заинтересованно. — Вы майор Уилл Обри?
— К вашим услугам, миледи.
Покосившись на Эшби, женщина усмехнулась:
— А у него более изысканные манеры, чем у тебя.
— У него все лучше, чем у меня, — криво улыбнувшись, ответил Эшби. — Какие новости?
Оторвав взгляд от соблазнительной фигуры певицы, Уилл подо шел к Эшби и зашептал ему на ухо:
— Аванпосты сообщают, что Наполеон подошел к Катр-Бра. Кавалерии приказано выступать.
Эшби схватил бриджи.
— Подожди внизу. Я выпровожу ее и присоединюсь к тебе.
Когда на следующее утро в десять часов Эшби прибыл вместе с Веллингтоном и его штабом в Катр-Бра, их прусские союзники уже разворачивали свои войска на юге. Французы тоже получили подкрепление.
— Наполеон ввел меня в заблуждение! — ворчал Веллингтон. — Если пруссы пойдут в атаку, им нанесут сокрушительный удар!
Полдень принес сильнейший ливень и ожесточенные бои в лесах и полях вокруг Катр-Бра. Как всегда, атаку французов открыла канонада, которая, как и предсказывал Веллингтон, внесла сумятицу в ряды прусской пехоты. Пехотные войска англичан — усталые и дезорганизованные вследствие противоречивых приказов, — к счастью, продолжали прибывать, и к тому времени, как французские кирасиры атаковали отряд Эшби, англичане мощным ударом отбросили французов назад.
Близлежащий город, в который они прибыли под вечер, наводнили раненые английские солдаты. Эшби нашел Уилла, когда тот, сгорбившись над листком бумаги, писал при свете луны письмо.
Присев рядом, он предложил Уиллу фляжку с виски.
— Дай угадаю… строчишь письмо Изабель? — Один лишь только отзвук ее имени заставил Эшби вздрогнуть от разлившегося по телу тепла.
Уилл сделал большой глоток и протянул другу карандаш:
— Не хочешь черкнуть пару строк? Она будет рада.
— Нет, — твердо ответил Эшби. — Как она?
Эшби отхлебнул добрую порцию виски. Правая рука болела нестерпимо — скорее всего он сломал ее. Уилл поднял голову:
— Впервые за пять лет ты спросил меня о ней, Эш.
— Не потому, что она мне безразлична. — Нахмурившись, Эшби посмотрел на фляжку. Интересно, как она выглядит теперь, превратившись в молодую женщину? Он никогда этого не узнает, потому что не намерен показывать ей, что осталось от его лица. Если бы все сложилось по-другому, если бы не было Сорорена, Эшби знал бы, что ей написать.
На рассвете Эшби вместе с генералом Вивианом вызвали к главнокомандующему. Они уже знали о поражении войск союзников.
— Генерал Блюхер потерпел сокрушительное поражение! — ворчал Веллингтон. — Союзники отступили, и мы должны последовать их примеру. Полагаю, в Англии скажут, что нас разбили, но я ничего не могу поделать. Мы договорились воевать вместе, так что и отступать будем сообща.
