Взгляд графа скользнул по руке и остановился на глазах Изабель.
— Ну и что дальше?
Изабель отпустила его руку.
— Думаете, ваши солдаты не вправе были ожидать, что вы хоть что-нибудь сделаете для их семей?
Подойдя ближе, Эшби едва не пригвоздил Изабель к стене горящим взглядом своих глаз.
Не желая сдаваться, она выдержала взгляд мужчины.
— Возможно, если бы вы услышали имя моего брата…
— Я знаю, кто вы, Изабель.
Сердце Изабель подпрыгнуло в груди.
— Вот как? — спросила она, внезапно ощутив, что ей не хватает воздуха. Ребенком она сходила по нему с ума, в то время как все вокруг считали его безнравственным и грешным. Скандально известный повеса, игрок, дамский угодник — вот небольшой список эпитетов, которыми награждали его в обществе. Но Изабель всегда считала, что благодаря уникальному характеру Эшби стоит особняком в компании молодых богатых повес.
— Вы повзрослели, — тихо произнес граф. — В день нашей последней встречи на вас было короткое голубое платье, а голову венчала копна непослушных кудряшек.
Горячий румянец залил щеки Изабель.
— Это было семь лет назад.
В день их последней встречи на Эшби был надет парадный мундир: белые бриджи, голубой доломан с серебряными шнурами поперек, груди и такого же цвета ментик, свисающий с плеча. Граф был неотразим. Тогда Изабель здорово осрамилась перед ним. Ей было пятнадцать лет.
— Вы оставили у себя Гектора, — произнесла она.
— Я же вам обещал. — Черная атласная маска скрывала большую часть лица, но оставляла открытыми упрямо сжатую челюсть, подбородок и губы, которые, как узнала Изабель, не только выглядели мягкими.
Оторвав взгляд от лица графа, Изабель опустилась на ковер и издала тихий мелодичный свист. Огромный пес приподнялся, настороженно поводя ушами. Затем он подошел ближе и обнюхал ее руку.
— Привет, Гектор. Ты меня помнишь? — Изабель погрузила пальцы в густую блестящую шерсть и принялась почесывать пса за ухом. — Когда-то мы были настоящими друзьями. Ты был тогда крошечным щенком. — Пес гавкнул и счастливо завилял хвостом. Изабель рассмеялась: — Господи, как же ты вырос! Стал таким красивым, большим и сильным. — Она подняла глаза, стараясь поймать непроницаемый взгляд Эшби. — Я вижу, о тебе очень хорошо заботились.
— Да, я заботился о нем, — произнес Эшби, хотя оба знали, что Изабель обращается к псу. — Гектор дважды спас мне жизнь. Мы почти братья. — Он подал Изабель руку.
С гулко бьющимся сердцем Изабель вложила руку в большую теплую ладонь графа и позволила ему помочь ей подняться. Они стояли совсем близко в полумраке, создаваемом тяжелыми шторами.
— Мне жаль, что так случилось с Уиллом, — угрюмо произнес Эшби. — Я обещал, что привезу его домой в целости и сохранности, но не смог.
— Мне тоже, — тихо ответила Изабель. — То, что с вами произошло под Ватерлоо, ужасно.
— Сорорен, — выдохнул граф. — Я потерял лицо в местечке Сорорен.
— Это произошло четыре года назад. — Изабель узнала о ранении Эшби, когда люди начали судачить о нем, называя его Монстром из Мейфэра. — Уилл никогда не говорил…
— Что я стал омерзителен? Уилл был святым. Он никогда не распускал сплетен о друзьях. Он заставлял их чувствовать себя людьми, даже когда в них человеческого уже не оставалось.
Изабель смотрела в горящие мукой глаза графа, и ее сердце наполнилось состраданием.
— Лорд Эшби, вы самый добрый, самый благородный и самый великодушный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Я не верю, что вы могли стать бесчеловечным.
— Вы были бы удивлены.
Резкие слова графа заставили Изабель передернуться.
— Я знаю, что такое отчаяние и безысходность, милорд, но, помогая людям, менее удачливым, чем я, я обнаружила, что человек способен исцелиться.
Эшби с минуту молчал.
— Ну и какой же помощи вы ждете от меня?
Тон, каким был задан вопрос, вовсе не гарантировал содействия, но граф, по крайней мере, проявил интерес.
— Правление нашего комитета наняло адвоката, чтобы тот составил план законопроекта, касающегося ежегодных выплат компенсаций родственникам, вдовам и детям, лишенным средств к существованию.
— Когда вы говорите «правление», следует понимать, что это вы?
