Идем дальше. Поскольку сохранение воспоминаний о событиях требует взаимодействия различных химических соединений в мозгу, можно наблюдать, как этот процесс может быть нарушен воздействием на эти соединения в тот момент, когда мозг пытается сохранить в ячейке соответствующую информацию. Именно поэтому бурно проведенная ночь с обилием алкоголя приводит к «отключке». По той же причине такие препараты, как «Рогипнол», получивший прозвище «наркотика изнасилования», позволяют человеку жить нормальной жизнью и совершенно не помнить о событиях, произошедших в тот момент, когда это вещество находилось в его организме. Микроклеточный «персонал» мозга, ответственный за воспоминания, в этом случае устраивает себе обеденный перерыв. Ничего не сохраняется, события для человека теряются, будто их никогда не было вообще. Но это относится лишь к фазе кратковременной памяти. Вторая часть лечения подразумевает использование революционного препарата, призванного устраивать подобные «обеденные перерывы» во время консолидации долгосрочной памяти – за счет подавления необходимых протеинов на этом этапе он блокирует синапсы и таким образом позволяет человеку избавиться от краткосрочных воспоминаний. Называется он «Бензатрал».
В случае с травмой наибольшую сложность представляет хронометраж. Строго определенного промежутка времени между консолидацией краткосрочной и долгосрочной памяти попросту не существует. Каждый тип памяти подразумевает обращение к своему участку мозга в зависимости от характера события. Что это было – вздох, звук, ощущение? Музыка, математическая формула или встреча с незнакомым человеком? Когда человек получает травму, его мозг работает, сохраняя воспоминания. Поэтому лечение нужно начинать в последующие несколько часов, хотя даже в этом случае его стопроцентная эффективность не гарантирована, если события успели записаться в долгосрочной памяти.
Дженни в этом отношении оказалась в наилучших условиях. Когда ее начали насиловать, она пребывала в состоянии сильного алкогольного опьянения, а потом тут же впала в шоковое состояние. В течение получаса после этого ее напичкали успокоительными, а в последующие два часа начали лечение. Когда спустя двенадцать часов девушка проснулась, в голове у нее остались лишь смутные, обрывочные воспоминания, о которых я уже говорил.
Том Крамер тоже запомнил разговор в комнате для родственников и близких. Я не в состоянии воспроизвести эмоции, охватившие его, когда он об этом рассказывал, поэтому ограничусь лишь тем, что приведу его слова и добавлю, что он при этом не плакал. Полагаю, что к этому моменту у него просто не осталось слез.
Что точно мне говорили, я не помню. В моих ушах снова и снова звучало одно и то же слово – «изнасилование». Могу сказать, что это было грубое, безжалостное нападение. Что подозреваемых у полиции не было. Что насильник соблюдал осторожность, воспользовался презервативом и, по всей видимости, сбрил со своего тела волосяной покров. Они решили, и позже этот вывод подтвердили судебные следователи, что на нем была черная шерстяная маска, полностью закрывающая голову и лицо, наподобие тех, которые носят лыжники. По словам полицейских, он издевался над ней в течение часа. Я зациклился на этой мысли, думая об этом больше, чем следовало. Когда через восемь месяцев после беды Дженни вновь попала в больницу и мне стало ясно, что изнасилование не прошло бесследно, я вернулся домой и лег на пол лицом вниз, придав телу позу, в которой, как мне сказали, издевались над ней. И пролежал так в течение часа. Для пыток один час – это очень долго, намного дольше, чем можно себе представить. Это я вам гарантирую.
Как бы там ни было, ей назначили лечение. Мне объяснили механику процесса. Сказали, какие лекарства ей пропишут. Как Дженни примерно на сутки впадет в некое подобие комы, а потом, если повезет, обо всем забудет. Но если даже нет, то мучительные симптомы ПТСР, по меньшей мере, пойдут на убыль – это врачи утверждали наверняка. Мне сказали, что симптомы ПТСР подрывают здоровье и для их лечения могут понадобиться долгие годы. Доктор Бейрд спросил, не хотим ли мы побеседовать с психиатром, чтобы он объяснил нам механизм лечения, а заодно рассказал, какой будет жизнь Дженни, если мы на него не согласимся. А потом добавил, что каждая минута промедления снижает его эффективность.
