Милый мой, обожаемый Бинг! Постоянно что-нибудь выкидывает. Но мы со Стивом рады, нам не нужен сынок-паинька. Нам нравится, что Бинг умеет отстоять свою точку зрения и что у него такой пытливый ум. Все время что-то планирует, о чем-то спорит, что-то мастерит…
— Слышь, мам, ты только глянь, что я сделал…
Сколько раз я слыхала это? Я изо всех сил зажмурилась, чтобы не зареветь, и начала с жаром молиться Богу, о котором слишком редко вспоминала в благополучные времена.
— Господи, дай мне услышать это еще раз. О Господи, пусть Бинг скажет это еще раз. Не отнимай его у нас! — бормотала я вполголоса — так, чтобы Стив не услышал меня. Потом я снова вспомнила Бинга, и слезы градом покатились по моим щекам.
— Покури, милая, и полистай журнал, — резко бросил Стив. — Что толку реветь? Врачи проводят совещание по поводу Бинга, ты им вряд ли поможешь, если будешь слезы лить.
— Не так часто я слезы лью, ты же знаешь, — всхлипнула я.
Застывшая маска на лице Стива немного смягчилась, и он протянул мне руку:
— Бедненькая моя. Я же все понимаю, не бесчувственный ведь болван. Незнание убивает…
Настал его черед дать волю нервам. Он покраснел, выдернул руку и уперся взглядом в журнал. Мне показалось, что он плачет. Я никогда не видела, чтобы Стив рыдал, но этот случай — из рук вон. Тут любой заревет.
Я постаралась последовать совету Стива. Села, прикурила сигарету, и меня тут же замутило. А чего я ждала, я ведь за сутки ни крошки в рот не взяла.
И мы совсем не спали. Просто тихонечко лежали в огромной кровати. Я очень люблю Стива, но ни за что не поверю, что есть пары, которые ни разу в жизни не поссорились. Мы со Стивом частенько спорим. Конечно, мы обожаем друг друга, но мы всего-навсего живые люди. Чтобы быть счастливым, вовсе не обязательно подбирать себе для жизни похожего человека, мы — тому пример.
То, что Стив успокаивал меня сейчас и упрекал за нервозность, — прямо насмешка судьбы. Из нас двоих самый нервный — он. Всегда с полоборота заводится. Муж не раз повторял, что со мной он чувствует себя спокойно, потому и женился на мне. Я всегда такая уравновешенная, во всем разбираюсь, и в здравом смысле мне не откажешь. Именно такая жена и была ему нужна: хотя он тоже человек уравновешенный и здравомыслящий, но на него частенько накатывает неуверенность в собственных силах, хандра и дурные предчувствия. И с деньгами по-глупому рискует. Мы частенько сидели без гроша в кармане из-за его неудачных операций на бирже. Все равно мне нравится наблюдать за своими мужчинами, направлять их и решать их проблемы. Стиву всегда важно знать мое мнение. И вот в самый страшный день нашей жизни именно я начала разваливаться на куски и искала, к кому бы приткнуться.
Я поглядела на мужа. Высокий, немного сутулый, он сильно похудел за последнее время. Черные волосы быстро редели. Но июньское солнце уже успело постараться и оставить свой след — лицо загорелое, такое славное. Я до сих пор считаю его привлекательным мужчиной. По крайней мере, когда он не напяливает свои дурацкие очки, которые сейчас болтались на кончике его носа. Если он в настроении, то с ним можно со смеху помереть. Мы частенько вместе смеемся, у нас есть свои, только нам понятные шуточки, а это так важно для счастливого брака. Но, господи, как же далеки от нас в это утро и смех, и шутки!
Бинг тоже носит очки. В этом они похожи.
Веселый задорный Бинг встал у меня перед глазами, и тут меня по-настоящему замутило.
В приемную заглянула сестра.
— Чайку не желаете? — сочувственно поглядела она на меня.
Я кивнула и высморкалась. Дверь закрылась.
— Держи хвост пистолетом, утенок, может, все не так уж и страшно. — Стив положил руку мне на колено.
— Еще как страшно, они сами сказали.
— Врачи тоже ошибаются.
— Нет никакой ошибки. Нам ведь сразу говорили, что он сильно обгорел. Ну почему именно этот вагон загорелся? Почему именно наш Бинг?
— Это одному Богу известно, — вздохнул Стив.
Я постаралась взять себя в руки и прикурила для него сигарету: его уже до фильтра догорела.
— Прости меня, милый. Я ужасно трушу.
— В этом нет твоей вины.
