Конечно. Ведь они сгорели. Как и мои родители…
— Переживу, — спокойно кинула я, выдохнув. Я не хотела, чтобы тетя тратила свои собственно-заработанные деньги на меня. Тем более, мне не нужны никакие шмотки. Я собираюсь уйти из жизни. Не знаю, когда именно, но собираюсь. А на это время, что я буду тупо существовать и злиться, что еще не покончила с собой, мне вполне хватит тех вещей, в которых я сейчас одета.
— Нет. Так не пойдет, — проговорила Сара, кинув на меня слегка сердитый взгляд. — Пойми, нельзя убиваться из-за произошедшего. Нужно жить дальше. Хотя бы попытаться жить дальше.
— Я постараюсь, — солгала я, впившись ногтями в ладони. — Но не нужно тратить на меня свои финансы. Это твои деньги.
— Это наши деньги, Селия, — тетя улыбнулась мне одним уголком губ. — Мы теперь семья. Мы должны все решать вместе. Все вопросы. Должны помогать друг другу и поддерживать.
Семья…
Увы, больше ее у меня не будет.
Я не хочу становиться ближе к Саре.
Не хочу обманывать ее, будто у нас будет будущее. Хорошее, или не очень.
Возможно, у этой прекрасной женщины оно и будет, она найдет себе хорошего, заботливого мужчину, родит ему детей, будет счастлива, в отличие от меня.
А я уйду.
Тихо, без свидетелей, в одиночестве.
— Поэтому, — продолжила она, — мы завтра поедем по магазинам и купим тебе немного вещей, хотя бы на первое время. А там уже посмотрим.
Не став спорить с Сарой, я мысленно прокляла себя, когда ответила:
— Хорошо
Заехав в какую-то забегаловку, тетя купила нам немного еды и, положив ее на задние сидения, снова завела машину. Когда «Toyota Corolla» остановилась на подъездной дорожке возле белого двухэтажного дома с красивым садом, полным цветов, Сара оповестила, что мы приехали. Я редко бывала у нее, поэтому не сразу узнала ее обиталище. Встрепенувшись, я вышла из автомобиля, затем помогла ей взять пакеты с едой. Хоть стоял далеко не день, горящие неподалеку подвесные фонарики освещали тропинку из гравия, ведущую к мощенной деревянной двери с большим латунным молотком для стука, и с помощью них я могла разглядеть окружающую обстановку. Не заметить множество растущих вдоль дома кроваво-красных роз было невозможно. Сара очень любила эти колючие, но прекрасные растения. Тем более для них такой климат, как в Портленде был благоприятен. Не зря же этому городу дали второе название «Город роз», ведь он идеально подходил для выращивания таких цветов.
Добравшись до двери, Сара отперла ее и пригласила меня внутрь жестом руки. Выдавив слабую улыбку ей, я шагнула внутрь и попала во владения темноты. А когда уже она прошла в дом, то все вокруг посветлело. Не сложно было понять, что она включила свет.
— Еду в кухню. Я сейчас ее разогрею, — кинула тетя, одной рукой держа бумажный пакет, а другой помогая снимать черные туфли.
— Ладно, — ответила я, уподобляясь ее примеру — избавляясь от обуви.
Дом Сары был небольшим. Справа от входа находилась гостиная, в которой маячился диван цвета слоновой кости, несколько кресел похожего оттенка по обе стороны от него и столик, ютившийся напротив мебели. Недалеко красовался платиной шкаф с книгами, под ним растелился красный ковер, имеющий непонятный рисунок. Слева была кухня, отделенная от гостиной лишь невысокой стеклянной перегородкой. В ней располагался маленький круглый стол со стульями, холодильник, кухонные тумбы и различные шкафчики с мелочевкой. В отличие от обделанной в светлых тонах гостиной, кухня имела цвета намного темнее. Рядом с ней был холл, где растянулась лестница, а в нем несколько комнат, одна из которых — ванная.
Прошествовав в кухню, я положила пакет на стол. Тетя, кивнув мне в знак благодарности, включила плиту и, достав сковородку, принялась разбираться с едой.
— Минут через десять-пятнадцать все будет готово, — оповестила она, открывая пачку мясного рагу. — Селия, ты можешь пока идти в ту комнату, что была предназначена для гостей. Теперь она твоя.
Сара так много для меня делает, что боюсь, я не смогу ее отблагодарить за старания сделать мою жизнь не такой хреновой. Она печется обо мне, пытается дать то, что когда-то забрало у меня пламя. Ее проделанные труды, можно сказать, были бесполезны, ведь я скоро покончу с собой, и мне ничего не будет нужно. Ни одежда, ни личная комната, ни ее забота.
