21 апреля.
Одного еврея спросили, как он относится к советской власти? «Как к жене: немного боюсь, немного люблю, немного хочу чего-то другого».
Идет наше наступление на Берлин.
22 апреля.
Сегодня наши войска вошли в предместья Берлина. Подписали пакт с люблинским польским правительством. Теперь начнется. Молотов еще не прибыл в Вашингтон. Илья совсем опустился. От Беллы телеграмма — наша единственная радость. Дома похоронное настроение.
В Брюсселе запретили газету: она напечатала статью о солидарности с немецким народом. А вообще мир сходит с ума, идет дележ, вылезло все дерьмо. Браззавиль выступил против «Свободной Германии». Москва ждет 1 мая. В Мосторге весенний базар, дорого, но покупают.
23 апреля.
Вчера наши вошли в Берлин. Взято 20 кварталов. Берлин под обстрелом. Горит, идет окружение. Соединение русских и американцев ожидается у Дрездена.
Была на хронике, готовим «Освенцим»: 7 тонн женских волос, гора челюстей, гора очков…
Дома по-прежнему и даже хуже. Илья тупо смотрит в стенку, отвечает умирающим голосом. В квартире тихо и невыносимо тяжело. Обсуждение вопросов, которых раньше не было. Это не первый раз. Тут я себя чувствую мудрой — прошла хорошую школу. Теперь надо суметь на все наплевать и работать. Это трудно. Нужно написать для французского радио о восстановлении Одессы и сделать материал рабынь.
25 апреля.
По Тверской пошли автобусы: конец войны. Сегодня открывается в Сан-Франциско конференция.
26 апреля.
Письмо от маминой сестры из Болгарии, просит, чтобы я боролась против алкоголизма. Дома удушающая атмосфера, ответа от Сталина нет. Нужно писать о восстановлении, а хочется о похоронах. Вчера продала книг на 150 рублей. Но что делать? Денег нет.
Москва готовится к 1 мая, все покупают бумажные цветы, моют окна. Merde![222]
27 апреля.
Соединение американцев, англичан и русских. Речи Сталина, Черчилля и Трумэна по московской сети. Муссолини будто бы схвачен, Петен вернулся во Францию. В Берлине продолжаются бои.
Илья написал статью, не дождавшись ответа.
У Фани фурункул на лице.
В Швейцарию бегут крысы.
28 апреля.
Гиммлер предложил мир американцам и англичанам. Нас боятся, те отвергли, а мы в газетах сегодня выразили благодарность союзникам.
Дома все усложняется.
2 мая.
События: Муссолини с любовницей убиты партизанами, их трупы были повешены вниз головой на бензоколонке в Милане. Итальянцы шли мимо и плевали на них. Вчера сообщения о смерти Гитлера. Лаваль и Деа[223] сегодня прилетели в Барселону, до этого Лаваль просился в Швейцарию. Петен сидит в тюрьме в Париже. Сегодня взят Берлин. Обыкновенный салют, и на улицах нет особенного оживления. Вчера слушала Париж: пели «Интернационал», в Ватикане впервые праздновали 1 мая.
Во Франции муниципальные выборы показали победу коммунистов.
Статью Ильи не взяли ни в «Красной звезде», ни на радио. Был полный мрак, но сейчас звонил Рыклин, чтобы Илья попробовал для «Правды».
Наташин день рождения. Ина в нарывах, Фаня в свинке. Я беспрерывно работаю или хожу по делам.
Победа на носу. Все очень устали.
В Сан-Франциско история с Аргентиной, думаю, что здесь подоплека польских дел. Молотов до конца конференции вылетает в Москву.
Москва одета в американские подарки или трофеи. 4-го будет новый заем. Сколько можно!
Снято затемнение. Снова видно, как живут люди. Савичи рассказали о семье напротив их окон: девочка превратилась в девушку, родился ребенок, женщина продолжает гладить на подоконнике.
3 мая.
Сегодня звонили Илье из радио, просили снова написать о Берлине. Может быть, перемена.
Эррио[224] прислал Илье записку с благодарностью за книгу.
Вчера весь север Италии сдался, это первая капитуляция. Ждем общей капитуляции не сегодня-завтра. Вот и наступает желанный всеми момент, а мне очень грустно.
5 мая.
Вчера капитулировали немцы в Голландии и Дании. Они сдаются частями и только союзникам. В будущем все мрачно — нелады с союзниками…
У Ильи требуют покаянной статьи. Он не будет ее писать. Идет дождь, серо и грустно. Вчера ходила на рынок, продавала Борино пальто и не продала.
Все готовятся к Пасхе. Ина в больнице, у нее рак, но она не знает.
