— Это не только из-за дома, — возразила Кэрон. — Это еще и ради продолжения рода. Даже если бы я вышла замуж за кого-то, кто согласился бы поменять фамилию в обмен на часть наследства, он не был бы из рода Гэлбрейтов.
— Да, Аверилл постарался вбить тебе это в голову, — резко заметил Барт. — Цель оправдывает средства!
— Не для меня, — зубы Кэрон сжались, синие глаза засверкали. — Ты без своей мамы не мог мне сообщить, что берешь свое слово назад?
Он сделал порывистый шаг в сторону Кэрон, но тут же остановился, невесело улыбаясь матери:
— Видишь теперь, какая она?
— Вы ошибаетесь, — мягко сказала Маделин. — Барт не собирается брать свое слово назад. Я приехала потому, что он хотел меня с вами познакомить. Вам не кажется вполне естественным, что я пожелала познакомиться с девушкой, на которой мой сын собирается жениться?
Гнев Кэрон сразу испарился, она почувствовала себя обессилевшей и беззащитной. Хотя от кого и чего ей защищаться?
— Правда? — выговорила она наконец. — Это, наверное, было для вас полной неожиданностью?
— К счастью, у меня довольно оптимистическая натура, — сухо ответила гостья. — Пришлось развить это качество, особенно за последние несколько месяцев, когда Барт пропал и…
— Что прошло, то прошло, — резко прервал ее сын. — Давайте лучше пить чай.
Кэрон замерла, стараясь удержать вертевшийся на языке вопрос. «Пропал» — это совсем не то же самое, что «пропадал». Судя по тому, что он избегает разговоров на эту тему, дело может быть связано с какими-то тяжелыми переживаниями. Удовлетворит ли она когда-нибудь свое любопытство по этому поводу?
Барт уселся на один из стульев с резной спинкой и принял чашку из рук Кэрон. Его густые темные волосы тускло блестели под солнцем. На затылке, где они были коротко подстрижены, кожа совсем не загорела — похоже, до недавнего времени волосы были значительно длиннее. Раньше Кэрон почему-то не заметила этого.
— Никогда бы не подумала, что буду сидеть вот так в Сильверстоуне после второй женитьбы Аверилла, — сказала Маделин. — Вы ведь, конечно, в курсе, что были второй его женой?
— Разумеется. — На этот раз голос Кэрон даже не дрогнул. — Они развелись шестнадцать лет назад.
— Задолго до того, как Аверилл стал лордом, — улыбнулась Маделин. — Клаудиа ни за что не согласилась бы на развод, если бы могла предугадать, что ждет ее мужа в будущем.
— А вы ее знали?
— Понаслышке. Похоже, она не только отказалась рожать Авериллу детей, но и встречалась с мужчинами на стороне. Странно только, что он так долго не женился снова, если уж хотел оставить после себя сына, наследника.
Да, язычок у нее острый, отметила про себя Кэрон. А чего еще можно было ожидать? Похоже, Барт многое унаследовал от матери.
— Мне кажется, он как-то с этим мирился, пока не узнал, что скоро умрет, — спокойно ответила она. — А тогда уже ему необходимо было найти достаточно молодую женщину, чтобы имелись шансы на успех, и побыстрее.
— И вы были не против, чтобы вас… использовали таким образом?
— Я воспринимала это совершенно иначе. — Кэрон устала притворяться. — Аверилл любил меня, а я любила его. И что бы вы или кто-то еще ни говорили, этого вам уже не изменить.
— Если вы так в это верите, я даже не буду пытаться, — последовал вежливый ответ.
— Ну, все, достаточно, — вмешался Барт. — Единственное, что нас теперь интересует, — это выполнение условий завещания.
— Только когда я буду к этому готова, — отрезала Кэрон, не в силах больше скрывать боль и гнев, вспыхнувшие в ней от расспросов Маделин.
Барт равнодушно пожал плечами, но в его глазах молодая женщина заметила уже знакомый ей опасный блеск.
— Вот именно, когда ты будешь к этому готова. А теперь предлагаю сменить тему разговора. Как насчет того, чтобы пойти сегодня вечером куда-нибудь поужинать? Было бы неплохо, чтобы и твоя мать присоединилась к нам, если она не занята.
— Я уже распорядилась насчет ужина.
— А я уже отменил распоряжение. Так куда пойдем?
Дыхание Кэрон стало резким и прерывистым. Пусть он хоть сто раз совладелец Сильверстоуна, но уж слишком много себе позволяет. Как бы хотелось сказать, куда именно ему следует пойти! Вместо этого она удовольствовалась жестом, демонстрирующим безразличие.
