– Вы не представляете, какие у нас в районе тупоголовые чиновники! – надрывался в редакционном телефоне хриплый мужской голос. – Приезжайте, сами увидите! – зазывал меня неизвестный собеседник в свою неведомую тмутаракань, расположенную где-то на границе Петербурга и области.
– Да что, мы тут мало кретинов видели? – отбрехивался я, уныло поглядывая на монитор, где, кроме заголовка «Для журнала „Интершум“. Поле чудес. Третий выпуск», красовался пустой экран.
С самого утра меня доставали разные озабоченные граждане, и не было от них никакого спасения, потому что Марта халтурила где-то в области, на открытии чего-то большого и железного, а я не умею так жестко строить мирных жителей, как это получается у нее, – вроде, и вежливо говорит, но так, что люди сразу начинают говорить кратко и исключительно по существу. А если сказать нечего, просто вешают трубку.
Этот гражданин вешать трубку в ближайшие сутки явно не собирался. Я взмолился:
– Послушайте, уважаемый читатель, говорите уже конкретно – что у вас там случилось. У меня работы выше крыши.
– Да ведь я и говорю конкретно: идиоты кругом! Задолбали, – объяснил мой собеседник, раздражаясь моей непонятливости.
– Вы от меня лицензию на отстрел кретинов хотите получить? – Я глубоко вдохнул и решил, что на счет десять просто повешу трубку.
На счет пять мой абонент наконец разродился конкретной информацией:
– Я директор НИИ «Тяжмашвторчермет». У нас перед институтом памятник стоит, Ивану Александровичу Козлову, ну, тому самому, знаменитому российскому металлургу, который до революции еще возглавлял «Русское общественное движение против алкоголя». А вокруг памятника Козлову, на площади, расплодились пивные ларьки – в результате там, сами понимаете, что творится.
Я деликатно кашлянул в трубку:
– Это, конечно, очень интересная проблема, но я занимаюсь криминалом, а не…
– Подождите, я еще не все рассказал, – перебил меня директор. – Мы вчера обратились в районную администрацию с просьбой решить проблему, облагородить, так сказать, территорию, а сегодня на площадь прибыли бульдозер, подъемный кран и бригада рабочих.
– Ну и отлично, демонтируют, значит, ваши ненавистные пивные ларьки…
– Какие ларьки! – вскричал директор как зарезанный. – Они памятник приехали демонтировать. Я же говорю – идиоты!
Я не удержался и хрюкнул в трубку пару раз. Действительно, идиоты.
– Вам смешно, а мы тут всерьез с утра оборону держим, отгоняем рабочих от памятника, – возмутился директор.
Я попросил его не отключаться и пошел к Софье. У главного редактора было полно народу, и, разумеется, помимо прочих, там тусовалась культурная Аня – она никогда не упускала случая потереться возле начальства.
– Софья Андреевна, я буду делать материал, в котором намереваюсь жестко стебать районных чиновников, – честно предупредил я начальство, едва войдя в кабинет.
Гомон десятка одновременно разговаривающих людей стих, а Софья, посуровев лицом, спросила:
– Какой район?
– Красногвардейский, – ответил я и замер в ожидании вердикта.
– В Красногвардейском у нас уже работает один газетный ларек и еще два к зиме в администрации оформить обещали, – откликнулся Вова, озабоченно поджав и без того тонкие бледные губы.
Софья неожиданно резко одернула его:
– И что, мы теперь им пожизненно пятки лизать должны?
Она посмотрела на меня удивительно свежим и даже дерзким взглядом:
– У вас настоящая информация или так, просто банальное бухтенье озабоченных читателей?
– Я проверю. Но похоже, все настоящее, можно ноги вытирать об чиновников, – успокоил я ее, с интересом ожидая приговора. Софья, когда захочет, умеет зажигать и совершать отважные поступки.
