Он сорвал с цветущего куста белую гардению и понюхал. И хотя нос был оглушен кокаином, все же уловил нежный аромат.
Он вернулся в гостиную, достал из внутреннего кармана пиджака пульт и нажал кнопку. Бронированные стекла бесшумно закрылись, поворачиваясь на превосходно смазанных петлях. Точно так же он погасил свет, оставив только дежурное освещение – несколько светодиодов на стене.
Наконец он остался один. Пора уделить немного времени себе и своему удовольствию. Своему тайному удовольствию.
Манекенщицы, банкиры, звезды рока, актеры, заполнявшие его вечеринки, были всего лишь цветными брызгами на белой стене. Их лица и слова нужно было забыть столь же откровенно, сколь и они старались обратить на себя внимание. Аллен Йосида был красивым мужчиной. От матери-американки он унаследовал телосложение и рост янки, а от отца восточную стройность и гибкость фигуры. В его лице гармонично сочетались признаки обеих рас с тем ярким очарованием, какое свойственно всему случайному. Его деньги и внешность привлекали всех, а одиночество вызывало любопытство. Особенно женщин, демонстрировавших перед ним свои груди и стройные тела. Их обещания на их лицах читались столь легко, что еще не начав читать, уже можно было угадать слово «конец».
По мнению Аллена Йосиды, секс был удовольствием глупцов.
Из гостиной он прошел по короткому коридору, соединявшему ее с кухней и столовой, остановился у изогнутой панели из радики, нажал скрытую кнопку, и стена ушла вглубь.
Перед ним была лестница, она вела вниз.
Он стал спускаться, подгоняемый легким нетерпением. У него была новая видеокассета для просмотра – совершенно новая, он получил ее днем раньше, и еще не нашел времени посмотреть ее так, как он любил: удобно расположившись в небольшом зале перед плазменным экраном, потягивая охлажденное шампанское и наслаждаясь каждым мгновением.
Когда Аллен Йосида не помешал Билли Ла Руэллю упасть с крыши, он не только стал одним из богатейших людей в мире, но и открыл тогда для себя нечто, изменившее его жизнь. Видеть вытаращенные глаза и безумный страх на лице друга, висящего над пропастью, слышать отчаяние в его голосе, молящем о помощи, ему понравилось.
Он понял это только потом, дома, когда разделся, чтобы принять душ, и обнаружил, что трусы его перепачканы спермой. В ту трагическую минуту, когда погиб его друг, он испытал оргазм.
С тех пор, с того самого момента, он стал искать пути для получения своего удовольствия и добивался этого с точно такой же целеустремленностью, с какой без всяких угрызений совести приобретал богатство.
Он улыбнулся. Его улыбка была подобна светящейся паутине на невозмутимом лице. Это верно, что за деньги можно купить все. Соучастие, молчание, преступление, жизнь и смерть. За деньги люди готовы были убивать, мучить и сами мучиться. Он снова и снова убеждался в этом каждый раз, когда новая кассета добавлялась в его коллекцию, и он платил за нее немыслимые деньги.
Это были съемки настоящих пыток и убийств – мужчин, женщин, иногда детей, схваченных на улице, привезенных в надежное место и подвергнутых всевозможным истязаниям, прежде чем погибнуть под равнодушным взглядом видеокамеры.
В его видеотеке были настоящие конфетки. Девочку-подростка медленно обматывали колючей проволокой, прежде чем заживо сжечь. С цветного мужчины буквально снимали кожу, пока он не превращался в одно сплошное кровавое месиво. Их мучительные крики были музыкой для ушей, пока он потягивал охлажденное вино и ожидал завершения своего удовольствия.
И все это было настоящее.
Спустившись по лестнице, он оказался в просторном освещенном помещении. Слева стояли два бильярда фирмы «Эрмелин», один обычный, другой американский, изготовленные по его специальному заказу в Италии. На стенах висели кии и все необходимое для игры. Кресла и диваны стояли вокруг шкафчика с баром, каких в доме было множество.
Он прошел дальше и остановился перед стеной, отделанной радикой. Справа на деревянном пьедестале высотой около полутора метров стояла мраморная группа эллинистической эпохи: Венера, играющая с Эротом. С потолка на нее падал свет галогеновой лампы.
