Я помыл руки в реке и уселся напротив нее. Она протянула мне тарелку. Ее щеки стали более худыми и впалыми. Черные круги под глазами, болтающиеся джинсы. Такое с людьми творит одиночество.
– Ты будешь осторожен? – спросила она.
Я кивнул. Хитрость состояла в том, чтобы дать ей достаточно сведений, удовлетворяя ее любопытство, но при этом не вызывать лишней тревоги. И не показывать собственное беспокойство.
– Все будут спать. Большинство из них будут пьяными или обкуренными. И нас больше, чем их.
– А если они не будут спать?
– Тогда… – я рассмеялся, – тогда дело станет интересным.
Она отвернулась; мне следовало научиться выражаться более осмотрительно.
– Это происходит уже четыре года, – напомнил я.
– Но ты всегда говорил, что не можешь держать под контролем все мелочи…
– И все-таки большей частью у нас получалось.
– Но как насчет…
– Милая…
– И все-таки… – Она передвигала еду на тарелке.
– Энди. – Я отложил вилку. – Это то, что я должен сделать.
Она кивнула. Это означало, что она все слышала, но услышанное ей не понравилось.
Наверное, это было неизбежно. Пожалуй, с этим ничего нельзя было поделать. Профессиональный риск, неизбежные потери. Такое случается со многими. Я старался быть хорошим мужем и отцом – по крайней мере, я себе это внушал. Энди отвернулась и проглотила таблетку, которая, по ее словам, была мультивитаминами, прописанными ее врачом.
Я прекрасно знал, что это не так.
Мы поели и немного прогулялись. Я смешал коблер[4] и передал ей в звенящей тишине.
Звук моего пейджера был похож на удар грома. Я приглушил его.
Она покачала головой:
– Ты не можешь это сделать.
Через пять минут пейджер снова прогрохотал. Я прочитал ответный вызов: «60». У меня был один час. Я собрал тарелки и начал паковать вещи.
Она остановила меня и отодвинула тарелки в сторону. Потянулась ко мне. Синяя жилка на ее шее ритмично пульсировала. На одеяле, под далеким техасским небом, она сняла с меня шляпу и притянула к себе. Когда-то теплая и нежная, теперь ее любовь была жертвой, открытием и поиском.
Но на самом деле все было не так.
Я уже потерял ее.
