Я себя до конца рассказала. Сборник стихов израильских поэтесс - страница 7

Шрифт
Интервал

стр.

И кругами своей печали мой дом окружил,
Цветами последними, белыми.

«Ты срывал розы…»

Пер. Р. Левинзон

Ты срывал розы для меня по всему городу,
И в городе больше нет роз,
И комната моя — охапка роз,
       И вся я,
       И глаза,
       И уста.
Прекрасна, прекрасна в мире любовь.

Мы — грустные люди

Пер. Р. Левинзон

Мы — грустные люди,
              усталые люди,
Уже ничего не болит,
И все вызывает боль:
              небо,
              море,
              земля,
              ночь,
Бог, скрытый сотнями туманных завес.
Мы очень грустные люди.

Этой ночью

Пер. Р. Левинзон

Этой ночью твои глаза не любили меня,
Блестели чуждо,
Словно в них поселилась холодная луна.
Я ушла от тебя и стала большой рекой,
Которая к морю стремилась.
И теперь я море глубокое —
И я не вернусь.
Ведь этой ночью сошла луна,
Чтобы похитить твои горячие глаза.
Но я еще стану лилией на твоем столе
Днем —
Когда луна уснет.

Колыбельная маме после смерти

Пер. Р. Левинзон

Когда-то я засыпала у тебя на руках,
мама,
теперь усни ты у меня на руках,
мама.
Какая ты маленькая,
словно мягкое тельце птицы,
белая голубка моя.
Дочь твоя — большая и сильная,
укачает тебя.
Спи, мама, спи.
Спокойствие мира —
из синевы моря,
в сказках наших золотистых,
в утренних ветерках лучистых.
Сошью тебе саван,
найду тихое место, серое,
постелю слезы любви,
чтобы спать было мягче,
в земле доброй,
спи, мама.

Сумерки в кафе

Пер. Р. Левинзон

Они сидят молча,
Едва касаясь бокалов,
Смотрят на дверь:
Может быть придет,
Придет и вызволит —
Кто?
Лица стали бледными в немой тишине,
В гнетущей тьме стерлись черты.
Велико ожидание в кафе
В час сумерек.
Но вдруг в люстрах вспыхнет свет,
Обилие света
Прогонит ожидание.
Зазвенят бокалы,
Задвигаются челюсти,
Встряхнутся сидящие,
И кафе придет в себя,
И станет таким же неприглядным, как прежде.

Парень всем хорош…

(Из народных песен)

Пер. Р. Левинзон

Парень всем хорош на вид:
Принаряжен и побрит.
Погуляли у реки,
Попросил моей руки.
Закричала я в ответ:
— Нет, уж нет! Нет.
Парень был красив лицом,
Приходил ко мне с кольцом,
Все ходил, ходил за мной,
Стать молил его женой.
Рассердилась я в ответ:
— Нет, уж нет. Нет.
Но пришел старик — урод,
Он не просит — сам берет.
Бросил взгляд — и наповал,
Сердце в плен мое забрал.
И сказала я тогда:
— Я согласна. Да. Да. Да!

Тирца Атар

Так это было

Пер. Л. Владимиров

Это было и есть.
Это — каждого времени знак.
Это было и будет, пребудет вовеки вот так:
Они жили, живут,
Это есть, это было и будет —
На библейской земле — легендарные люди.
Они знают Киннерет и знойную сухость пустынь,
Глушь окраин и неба бескрайнюю синь,
Есть они на дымящихся дальних границах —
Каждый прожитый час
Каждый раз вновь на песню ложится.
В прах крошатся труды, — песни в памяти вечно живут.
Дети спрятаны; парни упрямо ползут,
Заграждений колючки в тенях и в забвенье,
Но во взглядах огонь,
А в сердцах вдохновенье,
И еще что-то в них. Что? Какое горенье?
Были те, что ушли, не вернулись из битв,
Они смолкли, как песня, как звуки молитв,
Не пройдут — проплывут над тобою их тени
С легким ветром
И с первым дождем предосенним,
И со звуком шофара, и просто — когда плачет сильный.
Плачь же, сеятель, пой, на земле, увлажненной обильно.

Воскрешение на минуту

Пер. Я. Хромченко

Хотя ты не видишь
или невидим,
я вижу, что мы вдвоем.
Ты в старом коричневом кресле,
ты в кресле своем.
Ибо сейчас окончание дней на минуту,
и мертвые возвращаются на минуту,
и тихий Нил приносит тебя, шурша,
и ты поднимаешься из камыша.
Я смотрю. Я все время смотрю. Ты Моисей.
Я Мирьям. Я стою меж стеблей.
Ты лежишь в тростниковой корзинке. Несет тебя Нил,
берега наводняющий. Ты —
ты такой, как ты был.
Я вслушиваюсь в тебя.
Я глажу как будто все, что сказал ты: вечер
приходит для нежности. Он приходит, и жалость видна.
И ничто не приходит затем, чтоб страшить.
Я знаю. Я слов полна.

Иохевед Бат-Мирьям

«Спасибо, что дала мне подойти…»

Пер. Л. Владимиров

Спасибо, что дала мне подойти
К тебе, судьба, и вспять пойти в тревоге.
Опять идти, идти, идти,
Все знать, все видеть, помнить по дороге.
Терпеньем, Господи, умерь мою тоску.
Любовью, жалостью пусть будет дух раскован,
И уподобь умершему листку,
который солнцем с ветром зацелован.

«За мною ты гналась без передышки…»


стр.

Похожие книги