А. Проханов: — Пойдем вместе. Вы меня подвезете — у вас прекрасный автомобиль, я знаю.
Н. Болтянская: — Да нет у меня автомобиля.
А. Проханов: — А куда же вы дели?
Н. Болтянская: — Пешком я. После 20 декабря нет у меня автомобиля в этом городе.
А. Проханов: — Ну все, понесете меня на плечах. Нас там хорошо встретят, кстати. Вы бы были как героиня де ла Круа на баррикадах, вы там прекрасно бы смотрелись.
Н. Болтянская: — Нет, Александр Андреевич.
А. Проханов: — Почему нет? Подумайте.
Н. Болтянская: — Потому что шансонье — мое амплуа, и вы одно с другим не путайте.
А. Проханов: — Нет, но это же… Это подиум. Вы там споете пару патриотических песен. У вас прекрасные песни.
Н. Болтянская: — Так, понятно. Понятно. Спасибо, Александр Андреевич. Не отвлекайте меня на ложное направление.
Про Сирию. Один из вопросов наших дорогих слушателей был следующий: «Не кажется ли вам, что сливает Сирию Россия?»
А. Проханов: — Нет, мне не кажется, что Россия Сирию сливает. Просто защищать ее становится все труднее и труднее. Туда же вводятся постоянные инсинуации, вот инсинуация с газами, с отравляющими веществами. Ну, все, даже Израиль подтвердил, что никаких газов там не было. Но это симптом, это намек. И я думаю, что в конце концов там начнут искать эти отравляющие вещества с помощью штурмовиков. Поэтому сражаться там будет все труднее и труднее.
Но, видите ли, если бы там не было российских зенитно-ракетных комплексов «Панцирь», которые противодействуют бесконтактной войне и концепции открытого неба, если бы там не было шиитских отрядов «Хезболлы», которые пришли или придут туда драться насмерть, если бы палестинцы, возглавляемые Халедом Машалем, которого Башар Асад приютил и долгие годы охранял от израильских террористов, — если бы не все эти факторы, я думаю, что Башара бы смяли.
Н. Болтянская: — Вы так считаете?
А. Проханов: — Да.
Н. Болтянская: — Но, с вашей точки зрения, обвинения в том, что Россия сливает, как говорится, они беспочвенны?
А. Проханов: Это тоже пропагандистская война. Россия не сливает, Россия верна договорам, идут поставки, есть советники, посольство работает в полном составе.
Н. Болтянская: — Александр Андреевич, а вот простите меня, пожалуйста, вы — человек, достаточно жестко клеймящий все несовершенства, которые мы имеем сегодня. При всем при этом вы себя провозглашаете имперцем. Но вы же знаете, что у нас вертикаль-то построена, да? И, наверное, предполагаете, что все, что ни делается на сегодняшний день в стране, делается либо с попустительства, либо с прямого разрешения вертикали. Следует ли это понимать как вашу закамуфлированную критику в адрес главы вертикали?
А. Проханов: — Мне, как и многим другим, близким мне по духу людям, приходится выбирать между несовершенной, противоречивой, иногда неспособной, иногда дурной, а очень часто отвратительной властью и хаосом. И я каждый раз выбираю власть. Потому что я видел, чем кончился этот хаос в 1991 году. Я видел, чем кончилась эта либеральная атака на мою красную родину — она кончилась катастрофой.
Я по своему родовому, по фамильному преданию знаю, чем для моего рода и для многих родов кончилась Февральская революция, которая разрушила монархию. Я не забуду, как мой двоюродный дед Михаил Валентинович говорил: «Я дружил с Гучковым, и Гучков приходил ко мне в дом. И если бы знал я, что эта сука потребует отречения государя-императора, я бы достал из своего рабочего ящика пистолет и застрелил бы его». То есть мы все понимали кошмар отречения государя-императора. Вот этот хаос надвигающийся — он опять придвинулся к моему порогу, к моим ценностям.
Я — за империю.
Н. Болтянская — Я вам честно скажу: вот вся эта имперская лабуда уйдет, а вы останетесь как большой писатель. Какие у вас творческие планы на предстоящий год? И вот попробуйте мне нахамить в ответ!
А. Проханов: — Мои планы таковы. Я продолжу воспевать мою восхитительную, ненаглядную империю, что и делает меня большим, крупным русским имперским писателем.
Н. Болтянская: — Вы просто писатель. Не бывает имперским писатель. Бывает либо писатель, либо…
