Н. Болтянская: — Эка вы меня отвлекаете на ложное направление.
А. Проханов: — А что вы хотели-то?
Н. Болтянская: — Я хотела истины, Александр Андреевич.
А. Проханов: — Не дождетесь.
Н. Болтянская: — Ну, я постараюсь. Я очень постараюсь. Я сейчас обращусь к нашим дорогим слушателям, которые задают вам бесконечные вопросы. «Вы за усыновление российских сирот американцами или нет? Попрошу раскрыть, почему?» — спрашивает Андрейка.
А. Проханов: — Как они мне осточертели, эти все законы.
Н. Болтянская: — Или Андрейки?
А. Проханов: — И они тоже. Я уже несколько раз выказывался по этому поводу. Закон Магнитского…
Н. Болтянская: — Антимагнитского.
А. Проханов: — Нет, закон Магнитского. Американский закон Магнитского — это блестящий закон. Он глубоко продуман, и он как гарпун бьет в самое больное место российского властного истеблишмента. И это, по существу, блестяще сработанное оружие, организационное оружие, с помощью которого Америка поражает Россию в очередной раз в очередном месте.
Н. Болтянская: — А для чего?
А. Проханов: — Ну, им нужно это просто.
Н. Болтянская: — Ну почему? Зачем? Почему нужно-то?
А. Проханов: — Оружие предполагает обмен ударами. В ответ на этот очень мощный и тонкий организационный удар должен был бы последовать контрудар.
Н. Болтянская: — Тонкий и мощный.
А. Проханов: — Эффективный, по крайней мере. И наши депутаты, наши стратеги придумали этот ответ.
Н. Болтянская: — А почему по детям-то?
А. Проханов: — Они придумали этот ответ. Но они скверно его придумали, потому что они в этот ответный закон внесли компоненту детей-сирот. И эта компонента детей-сирот подставила депутатов под мощнейший либеральный удар. Вот уже две недели идет дикая истерика по этому поводу, раскручивается мощнейшая пропагандистская кампания против Думы, против депутатов, против властных российских элит.
Н. Болтянская: — Александр Андреевич, извините, а вы были когда-нибудь в детском доме?
А. Проханов: — Стоп, стоп. И вместо того, чтобы отразить удар, который донесся сюда из Вашингтона, этот удар усилен благодаря непродуманным ответным мерам. По существу, депутаты, собирались швырнуть бомбу…
Н. Болтянская: — Перчатку.
А. Проханов: — Бомбу. А эта бомба взорвалась у них в руках. И вот она рвет их у нас на глазах. То же самое было, кстати, и с Pussy Riot. Вместо того чтобы плавно, изящно, легко и глубинно ответить на это, два или три месяца шла чудовищная истерика по поводу Pussy Riot. И в этой истерике, конечно, проиграли и РПЦ, и власть как таковая. История повторяется. Меня это страшно раздражает. Я считаю, что Россия не имеет организационного оружия, она не может ответить адекватно на наносимые ей постоянные удары. Это огромная трагедия. Кстати, Изборский клуб, о котором говорят, он будет создавать организационное оружие ответа. Дети здесь не причем, на детей наплевать всем — и депутатам на детей наплевать, на детей наплевать и родителям этих несчастных детей-даунов, которые со стороны либералов льют крокодиловы слезы. Это все…
Н. Болтянская: — Подождите. Кто родители детей-даунов? Либералы?
А. Проханов: — Нет, те, кто устроил этот дикий хай трехнедельный и бьется за детей-даунов, за русских детей-даунов. Этим людям наплевать на детей-даунов. Поэтому есть предвзятость, есть пропаганда, есть иногда блестящая пропаганда, которую иногда я слышу на «Эхо Москвы», а есть топорная, тупая, свинская пропаганда. Дети здесь — это разменная карта как с той, так и с другой стороны.
Н. Болтянская: — Александр Андреевич, вы за или против?
А. Проханов: — Я против того, чтобы вносить эту поправку в закон. Здесь должна была быть другая поправка, здесь должны быть другие компоненты. Я оставляю в стороне проблему за усыновление или против усыновления. Я против того, чтобы в закон была внесена вот эта идиотская и вредная для контрпропагандистской игры поправка. Это огромная политическая и информационная ошибка.
Н. Болтянская: — Итак, внимание, Александр Проханов против. Запомните это, пожалуйста.
А. Проханов: — Я против внесения в этот закон этой поправки. Я оставляю в стороне этику, людоедство, о которых здесь говорят. Я считаю, что эта поправка не должна была быть внесена в закон, и тогда бы, быть может, удалось бы на американский закон Магнитского ответить чем-то более существенным и разящим.
