О. Журавлёва: — Ой, этого я тоже хочу. Но, к сожалению, это невозможно.
А. Проханов: — Да. В общем, не валяем дурака, а говорим по-серьезному, о серьезных вещах.
О. Журавлёва: — Вот, по-серьезному. Вы говорите, что Путин — гнусный либерал, разваливший армию. Но теперь вы хотите, чтобы он остался у власти. Зачем?
А. Проханов: — Серьезные вещи таковы, что, благодаря политике Сердюкова, реформирующей уже разгромленную российскую армию, сегодня российская армия практически без частей. Но я только что был в Псковской воздушно-десантной дивизии, которая, слава тебе, господи, несмотря ни на что или, может быть, благодаря чему-то, является соединением абсолютной боевой готовности, полностью укомплектована личным составом, новейшим вооружением и готова в случае атаки супостата выставить свои штыки. Я также знаю, что утверждение Путина о том, что иностранное вмешательство в дела России — это реальность, справедливо. Потому что русская политическая и политологическая жизнь набита неправительственными организациями, живущими на транши.
Сегодня ко мне опять приходил следователь ФСБ в редакцию и в 25-й раз беседовал со мной по поводу знаменитого интервью с Квачковым «Народное восстание — да». Прекрасное, блестящее интервью русского патриота. И опять — дело было уже закрыто, но организации Брода и Прошечкина, вот эти правоохранительные еврейские организации, живущие за деньги еврейских американских структур…
О. Журавлёва: — Под носом у Путина.
А. Проханов: — Под носом у Путина. И он должен был их зажать и разгромить.
О. Журавлёва: — Так почему же он этого не сделал?
А. Проханов: — Я надеюсь, что он это сделает. И он не свободен — он окружен Фридманами, он окружен Вексельбергами.
О. Журавлёва: — Вы еще четыре года назад всё на него надеялись.
А. Проханов: — А теперь я надеюсь на то, что он, наконец, загонит их за Можай, а Брод и Прошечкин, как и многие другие живущие на иностранные транши и, как крысы, прогрызшие дыры в российском обществе — они будут отравлены мышьяками.
О. Журавлёва: — Про оранжевую революцию нам пишет Петр: «Чем страшна? Тем, что говорит про то, что необходимо поменять власть, которая ничего не делает, и поменять ее бескровно? В этом ужас оранжевой революции? Оранжевая революция изначально бескровна».
А. Проханов: — Я уже сказал все, что сказал. Оранжевая революция в 1991 году была бескровна. Всего три человека было задавлено гусеницами. Но разве это люди? Согласитесь. Это чепуха.
О. Журавлёва: — Александр Андреевич, вы сейчас передергиваете. Вы только что мне объяснили, что вся власть, которая была, она правопреемница всех тех ужасных либералов, которых вы описываете, и она ничем от них принципиально не отличается. И вы хотите ее клонировать и дальше, и дальше, и дальше для того, чтобы сохранить государственность? Я правильно понимаю?
А. Проханов: — Нет, вы в течение всех 45 минут валяете дурака и ничего из того, что я говорю, не воспринимаете.
О. Журавлёва: — А вы разве нет?
А. Проханов: — Нет. Я вам объясняю, что такое оранжевая революция, я вам объясняю драму…
О. Журавлёва: — Что она опасна. Я поняла.
А. Проханов: — Я объясняю драму кровавого исхода оранжевой революции. Я говорю, что оранжевые революции — это не хрестоматийная выдумка. Оранжевая революция произошла в 1991 году в СССР. Вам наплевать на это. Ну… Так вы устроены. Оранжевая революция произошла, по существу, и в феврале 1917-го. Черт с ней.
О. Журавлёва: — Но она была далеко не оранжевой. Оранжевые отличаются от просто революций как раз бескровностью.
А. Проханов: — Оранжевые революции произошли в Киргизии, там перебили несколько тысяч людей.
О. Журавлёва: — Оранжевая революция была одна — на Украине. Она там и была оранжевая.
А. Проханов: Была революция роз, была революция, повторяю, подметок. Это просто один и тот же термин, который, кочуя из одной трагической страны и одного трагического народа в другой, меняет свое название и форму. Мы, повторяю, сейчас переживаем, конечно же, по хрестоматии оранжевую революцию, а по существу — революцию оторванных подметок, как я сказал в начале.
