— Вы ошибаетесь. Я ваш партнёр, следовательно, права у нас одинаковые. Мне дали вот это.
Из внутреннего кармана рубашки он достал своё удостоверение и протянул его Бейли. Выдано оно на имя Дэниела Оливо, класс владельца — С-5. Естественно, что инициал «Р» перед именем был опущен.
— Тогда пошли, — сухо сказал Бейли.
Бейли сидел, глядя прямо перед собой, и злился на свою недогадливость. Он попался дважды: во-первых, не признал в Р. Дэниеле робота; во-вторых, не сообразил, что ему не могли не дать класс С-5.
Беда в том, что по своему характеру Бейли не отвечал общепринятому представлению о детективе. В нём не было ни холодной невозмутимости, ни непроницаемого спокойствия, ни способности применяться к любым условиям, он не был ни идеалом сообразительности, ни хладнокровия. Он отдавал себе в этом отчёт, но никогда прежде не сетовал на отсутствие этих качеств. Но теперь он об этом жалел, и жалел потому, что, по всей видимости, Р. Дэниел Оливо был воплощением всего этого. Да и могло ли быть иначе? Ведь он — робот.
Бейли стал искать себе оправдание. Он привык к таким роботам, как их Р. Сэмми. Он ожидал встретить существо с кожей из плотного и глянцевого пластика мертвенно-бледного цвета. Он ожидал увидеть лицо, на котором застыло выражение бессмысленного добродушия. Он ожидал, что движения робота будут резкими, слегка неуверенными.
Ничего подобного у Р. Дэниела не было.
Бейли исподтишка взглянул на своего соседа, но Р. Дэниел, перехватив его взгляд, спокойно кивнул. Когда он разговаривал, его губы двигались естественно, а не оставались полуоткрытыми, как у земных роботов. Да что там губы, у него был даже артикулирующий язык.
«Сидит себе спокойно, — подумал Бейли. — Ведь здесь для него все совершенно новое. Шум, свет, толпы людей!»
Он вскочил и обогнал Р. Дэниела со словами: «Не отставайте!» Они покинули экспресс и переходили с дорожки на дорожку.
«Боже правый, что же я всё-таки скажу Джесси?» — думал Бейли.
Неожиданная встреча с роботом заставила его забыть обо всём другом, но теперь, когда межсекторная линия несла их прямо в Нижний Бронкс, мысль о предстоящем объяснении с женой тревожно сверлила его мозг. Он заговорил:
— Всё, что вы видите вокруг, Дэниел, — это одно здание, весь город. В нём живут двадцать миллионов человек. Круглые сутки со скоростью шестьдесят миль по нём несутся ленты экспресса. Их протяжённость двести пятьдесят миль, а длина местных линий в несколько раз больше.
«Чего доброго, — замолчал Бейли, — придётся соображать, сколько тонн дрожжевых продуктов Нью-Йорк съедает в день, сколько кубометров мы выпиваем воды и сколько потребляем мегаватт энергии».
Однако робот опередил его.
— На инструктаже меня снабдили подробной информацией, — сказал он.
«Тем лучше. Значит, со всем этим покончено. Но чего ради я распинаюсь перед роботом?» — возмущался собой Бейли.
Они доехали да 182-й Восточной улицы. Отсюда на одном из лифтов, снующих вверх и вниз среди бесчисленного множества квартир, можно было добраться и до квартиры Бейли.
Он уже было направился к лифту, как его внимание привлекла небольшая группа людей, толпившихся у ярко освещённого силового защитного барьера магазина, каких было множество на нижних горизонтах этого сектора.
— Что здесь происходит? — по привычке внушительным голосом спросил он у одного из зевак.
Вытягиваясь на носках, тот ответил:
— Кто его знает. Сам только что подошёл.
— У них здесь эти проклятые роботы, — раздался чей-то возмущённый голос. — Эх, вытащили бы из сюда. Вот позабавились бы!
Бейли нервно оглянулся на Дэниела, но тот либо не понял сказанного, либо не расслышал, во всяком случае вид у него был невозмутимый.
Бейли врезался в толпу:
— Позвольте. Позвольте… Полиция!
Люди расступились. До Бейли донеслись обрывки фраз:
— …разбить по кусочку… Гайку за гайкой… Потихоньку распускать им швы…
Кто-то рассмеялся.
У Бейли похолодело внутри. Город был совершенным творением, и это накладывало на его обитателей определённые обязательства, и прежде всего от них требовалось подчиняться строгому, научно обоснованному порядку и соблюдать дисциплину. Временами сдерживаемые страсти прорывались наружу.
