Бейли грустно смотрел на неё.
— И ты не сказала мне ни слова.
— Прости меня, Лайдж, — дрожащим голосом сказал Джесси.
— Слезами горю не поможешь. Расскажи мне о собраниях. Прежде всего, где они проводились?
Им овладело какое-то тупое безразличие. Как ни старался он скрыть его от себя, горькая правда предстала перед ним во всей полноте. В каком-то смысле даже лучше, что с неопределённостью покончено.
— Здесь, — ответила Джесси.
— Здесь? В туннеле? Да ты что?
— Да, в туннеле. Поэтому мне не так хотелось сюда ехать. Правда, для встреч здесь идеальное место. Мы приходили…
— Сколько вас было?
— Трудно сказать. Человек шестьдесят-семьдесят. Сюда приносили раскладные стулья, напитки, еду, кто-нибудь произносил речь, чаще о том, как хорошо жилось прежде и как мы разделаемся с чудищами, то есть с роботами, да и космонитами тоже. И так каждый раз. Всем было скучно, но мы чувствовали себя ужасно важными. Мы давали разные клятвы, выдумывали тайные приветствия.
— И вас ни разу не прерывали? Ни служебные машины, ни пожарники?
— Ни разу.
— Это необычно, Илайдж? — вмешался Р. Дэниел.
— Пожалуй, нет, — задумчиво сказал Бейли. — Некоторыми боковыми проездами давно уже не пользуются. Правда, найти их мудрёная штука… И это всё, чем вы занимались на собраниях? Произносили речи и строили из себя конспираторов?
— Иногда ещё пели песни. И, конечно, закусывали сандвичами, сок пили…
— В таком случае, — зло произнёс Бейли, — чего ты устроила истерику?
Джесси заморгала глазами.
— Не сердись, Лайдж.
— Пожалуйста, — с необычайным терпением настаивал Бейли, — ответь на мой вопрос. Если все так безобидно, как ты говоришь, почему ты вдруг ударилась в панику?
— Я боялась за тебя, Лайдж. Почему ты не хочешь меня понять? Ведь я объяснила тебе…
— Нет, Джесси. Пока ты ещё ничего не объяснила. Ты рассказала о ваших секретных сборищах с болтовнёй и песнопениями. А открытые демонстрации вы устраивали? Учиняли расправу над роботами? Устраивали беспорядки? Убивали людей?
— Никогда! Лайдж, да я бы сразу порвала с ними, как ты не понимаешь!
— В чём же тогда твоё преступление? Почему ты завела речь о тюрьме?
— Дело в том… В общем, нам говорили, что когда-нибудь мы окажем давление на правительство. Мы организуем огромные забастовки, прекратим работать и вынудим правительство запретить роботов, а космонитов заставим убраться восвояси. Я думала, что дальше заговора дело не зайдёт, но потом произошла эта история с тобой и Р. Дэниелом. И вот теперь в туалетной я услышала: «Пора переходить к действиям», и ещё: «Надо проучить их как следует, надо сейчас же остановить вторжение роботов». Они не знали, что речь идёт о тебе. А я сразу это поняла.
Её голос прервался.
— Ну, успокойся, — сказал Бейли уже не так строго, — ты же видишь: ничего не произошло. Всё это одна болтовня.
— Я так ис… испугалась. Я подумала, что если начнут убивать и громить, то могут убить тебя с Бентли. И все это из-за меня, а поэтому меня надо посадить в тюрьму.
Бейли дал ей выплакаться. Он нежно прижал её к себе, стиснув зубы, вызывающе посмотрел на Р. Дэниела, который ответил ему невозмутимым взглядом.
— Ну, а теперь, Джесси, постарайся вспомнить, кто был во главе вашей группы?
Она понемногу приходила в себя и время от времени прикладывала к глазам мокрый от слёз носовой платок.
— Его зовут Джозеф Клемин. Он очень маленького роста и ничего собой не представляет. Совершенно затюканный, безобидный человек. Ты ведь не арестуешь его, правда, Лайдж? Только потому, что я сказала? — Она виновато посмотрела на мужа.
— Пока я не собираюсь никого арестовывать. Как он получал инструкции?
— Не знаю.
— На собраниях появлялись какие-нибудь незнакомые люди? Я имею в виду ваших деятелей из Центра?
— Иногда, раз или два в год, но их никогда не называли по имени. Просто говорили, это, мол, один из наших, и все.
— Ясно. Дэниел!
— Да, Илайдж? — отозвался Р. Дэниел.
— Опиши людей, которых вы подозреваете. Может быть, Джесси узнает кого-нибудь.
По мере того как Р. Дэниел с присущим ему педантизмом перечислял подозреваемых, подробно характеризуя каждого из них, на лице Джесси все отчётливее появлялось выражение отчаяния. Наконец она замотала головой:
