— Я привыкла спать в любых условиях, — отрешенно произнесла Ангиз. — Даже стоя. Не надо беспокоиться.
— Нет, надо! Мы — одна команда, и я не позволю притеснять и унижать кого бы то ни было!
— Команда, значит? — Хира осклабилась. — Еще скажи, что ты у нас капитан.
— Да, — я навис над подругой с таким видом, что ты невольно притихла и поубавила гонору. — По крайней мере, на эти сутки. Мы сделали все, что хотели, и без проблем вернулись в особняк. Спор проигран. Подчиняйся.
— Возражаю! По условиям спора, ты обязался не проявлять к проигравшей стороне ничего неразумного и неприличного. А принуждать спать втроем — это домогательство. Либо меняй требования, либо я выхожу из сделки в одностороннем порядке.
— Как пожелаешь. Возвращай свой траходром, вторую ванну, столик и покупай три односпальные кровати.
— Но…
— Что — но? Еще скажи, что не сумеешь оформить возврат.
Бестия покраснела и заскрежетала зубами, в спешке придумывая очередную лазейку, но я не оставил никаких обходных путей. Если вещи откажутся возвращать, их можно продать за те же деньги, либо с небольшой скидкой, и вырученных закладных с лихвой хватит на обычную, а не царскую, мебель. Но демонице страшно не хотелось проигрывать, лишаться урванных, считай, на халяву удобств, и уж тем более ими делиться.
— Ладно! До следующей остановки спим на моей кровати. Но я, чур, посередине, а вы — по краям. И никаких приставаний. И в ванну ходите на первый этаж. Мою — не трогать. Найду в стоке хоть один белобрысый волос — отправлю на коврик.
Краб-паук неспешно побрел по заданному хозяйкой маршруту. Как пояснила подруга, это совершенно безопасно — особняк не собьется с курса и не провалится в расселину, а на ходу куда меньше вероятность, что внутрь заползет какая-нибудь дрянь.
— Одна, правда, уже заползла, но что поделать… — пробормотала Хира и скрылась в гардеробе, а секунду спустя вышла в длинной белой сорочке с короткими рукавами и просторных штанах.
После чего развалилась аккурат посреди кровати и раскинула руки в стороны.
— Все, что между моими ладонями — зона отчуждения. Нарушители будут немедленно разбужены и спихнуты на пол.
Ангиз молча легла на спину с самого края, сцепила пальцы на животе и закрыла глаза. Я занял положенное место и тоже попытался заснуть, однако сон никак не шел, несмотря на тишину и баюкающее покачивание.
Я хочу поговорить, — произнес в мыслях, чтобы не тревожить соратницу и придать важному разговору полагающуюся конфиденциальность.
Говори. До утра хозяин-барин.
Что с тобой происходит? Ты сама не своя с того момента, как мы здесь оказались. И не переводи стрелки на ревность и мое отношение к Ангиз — я слишком хорошо тебя знаю, чтобы в это поверить.
Суккуба усмехнулась наяву.
Видимо, недостаточно хорошо, раз задаешь такие вопросы.
Я серьезно, — повернулся на бок и настороженно посмотрел на лежащую в позе звезды подругу. — Если что-то не так — говори сразу. На кону стоит слишком многое, чтобы облажаться в последний момент из-за нерешенной загодя проблемы.
Хира ненадолго замолчала, размышляя. А затем с упреком произнесла:
Ты думал о том, что будет дальше?
Вопрос меня немало удивил, но суть его осталась тайной.
В смысле? Когда — дальше?
Вот и я о том же. Спокойно ночи.
Хира!
Она не ответила.
После битого часа размышлений и попыток достучаться до прислужницы мне все же удалось заснуть. Проснулся очень рано — хоть в Нижнем мире сложно следить за сменой дня и ночи (которых, по факту, нет, как нет солнца и звезд), но девушки еще видели седьмые сны. И разбудило не нападение врагов или иная оказия, а дикая жажда и столь же сильная ломота в суставах.
По ощущениям, весь вчерашний день я таскал тяжести и пробежал километров десять в полной выкладке. Невыносимая усталость намертво приковала к постели, и понадобились усилия, сравнимые с разрывом дьявольского ошейника, чтобы просто встать на ослабевшие, трясущиеся ноги. Кое-как дошаркав до столика, я зажег меж пальцев божественный свет и глянул в зеркало.
И увидел там истощенного немощного старика лет восьмидесяти.
