В десять часов утра донья Аугуста решила посмотреть, как чувствует себя невестка. Осторожно приоткрыв дверь, она с удивлением увидела, что Нена лежит в объятиях ее сына. Оба крепко спали.
Впервые за последние несколько напряженных часов на грустном лице доньи Аугусты появилась улыбка. Тихо закрыв дверь, она спустилась по лестнице к мужу.
Ей предстояло позаботиться о многом: организовать похороны, затем поминки. Нена была не в состоянии заниматься этим, и донья Аугуста взяла все обязанности на себя. Слуги с видимым облегчением обращались к ней за инструкциями, инстинктивно почувствовав ее врожденное умение распоряжаться.
Так что, когда Нена и Рамон проснулись и, моргая спросонок, посмотрели друг на друга, все уже было под контролем.
Как только Нена поняла, что лежит в объятиях Рамона, она попыталась высвободиться.
— Не уходи, — попросил Рамон, запуская руку в свои взлохмаченные волосы. — Ты слишком устала. Тебе нельзя вставать. Отдохни, Нена.
— Но я должна. Дел так много, — возразила Нена, ощущая скованность во всем теле.
— Ну-ка, давай я сделаю тебе массаж, — предложил Рамон и, не дожидаясь ответа, быстро перевернул Нену на живот и принялся разминать ей плечи.
— Я…
— Замолчи и расслабься, — приказал он повелительным тоном. — В таком напряженном состоянии от тебя не будет никакой пользы, а ты сама сказала, что предстоит много дел.
Нена была слишком слаба, чтобы спорить, поэтому уступила и вскоре почувствовала, как напряжение покидает ее мышцы. Закрыв глаза, она позволила Рамону массировать ей спину. По мере того как его руки опускались ниже, у нее вырывался вздох облегчения, когда под давлением его пальцев боль начала постепенно уходить. Затем внезапно массаж превратился в ласковое поглаживание, но Нена не шелохнулась, когда руки Рамона заскользили по ее упругим ягодицам.
Он нежно поглаживал ее бедра под ночной рубашкой, не в силах бороться с мощным чувственным влечением, которое притягивало его к этой женщине, к ее телу, сердцу и душе.
Рука Рамона скользнула ниже. Нена непроизвольно вскрикнула от наслаждения и вновь пережила чудесное мгновение, которое испытала несколько дней назад. Рамон перевернул ее на спину.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела неуемную страсть в его глазах. Нена почувствовала, как Рамон срывает с нее ночную рубашку. Она слилась с ним в ритмичном, интуитивном движении, словно в танце, каждое па которого было известно им обоим. Рамон крепко держал Нену за тонкую талию, врастая в глубь ее чрева все дальше и дальше, как будто решив изгнать печаль, смерть и страдания предыдущих часов и выплеснуть животворящие соки, чтобы зародить новую жизнь. И вновь могучая стремнина вознесла их на самый гребень волны и, оглушив и ослепив, обрушила слившиеся в объятии тела на смятые простыни, погрузив в добрый, покойный сон.
— Я думаю, нам следует возвратиться в Буэнос-Айрес, — спустя несколько дней сказал Рамон.
— А я думаю, это неудачная мысль, — возразила Нена, внезапно вспомнив о женщине, которую Рамон, судя по его словам, обожает. Она, несомненно, в Буэнос-Айресе и ждет его. Возможно, с горечью подумала Нена, поэтому он так торопится уехать туда.
Эта унизительная мысль вызвала у нее воспоминания о физической близости, которая была между ними в последние дни. Рамон остался в ее постели, настояв на том, что они должны спать вместе, и Нене, взволнованной событиями, которые происходили вокруг нее, и — несмотря на нежелание признаться в этом — ощущением покоя и защищенности, которая наполняла ее, когда Рамон был рядом с ней, пришлось уступить.
Теперь, столкнувшись с неумолимой правдой, она опустила глаза.
— Почему ты не можешь поехать в Буэнос-Айрес без меня, Рамон? Мне там нечего делать. К тому же мне нужно покончить здесь со множеством дел — повидаться с некоторыми людьми, позаботиться о делах дедушки. Во время похорон мне не удалось поговорить кое с кем из его друзей, и я должна написать благодарственные письма и…
— Нена, ты прекрасно понимаешь, что это нелепо. Вчера мы встречались с поверенными твоего деда. И тебе известно, что теперь я представляю интересы семьи Карвахаль. Что касается благодарственных писем… у нас в Буэнос-Айресе есть прекрасная почтовая бумага.
