Он сделал шаг вдоль стола и показал карандашом на металлический цилиндр длиной в фут и шириной в семь дюймов. Рядом с ним стояла опечатанная металлическая коробка.
Вилли Гарвин начал задавать вопросы, но разговоры об усилителях и интенсивности сигнала показались Модести слишком специальными. Она посмотрела на Вилли. У него было хмурое, чуть недовольное лицо человека, который тщетно пытается ухватить за кончик хвоста какую-то важную, но то и дело ускользающую мысль. Получив ответы на свои вопросы, Вилли молча уставился на передатчик.
— Ну, что-нибудь прояснилось? — спросила его Модести.
— Нет, — покачал он головой. — Я в принципе догадываюсь, где копать, но пока ничего не нашел. Я что-то вроде этого читал или слышал, но вот что именно, не могу вспомнить.
— Оставь на время.
Он кивнул и, подойдя к контейнеру, спросил:
— А эта полость для чего?
— А! Это любопытно. — Эксперт показал карандашом на отверстие в основании. — Здесь есть клапан, и вот это устройство запирает его, когда контейнер находится в вертикальном положении. Тут помещалось несколько фунтов свинцовой дроби. — Он выжидательно посмотрел на Вилли.
— Значит, эти дробинки начинают выпадать, когда контейнер оказывается на боку, то есть когда его начинают тащить на буксире? — спросил тот.
— Верно. Дробь высыпается, и контейнер делается более плавучим минут на десять.
— Зачем?
— Понятия не имею. — У эксперта вдруг сделался испуганный вид. — Я сам был бы рад услышать объяснение.
Вилли усмехнулся и спросил:
— Контейнер настолько легкий, что даже может всплыть на поверхность?
— Нет, от этого его удерживает балласт в нижней части. Когда высыпается вся дробь, он оказывается погружен на два фатома, или двадцать футов.
Вилли досадливо взъерошил свою шевелюру.
— Ни то ни се, — пробормотал он.
Десять минут спустя он уже сидел на переднем сиденье малолитражки, которую Модести обычно использовала для езды по городу. Модести сидела рядом. Они ехали на «Мельницу».
— Не горюй, Вилли-солнышко, — сказала Модести, положив ему руку на плечо. — От тебя никто не ожидал, чтобы ты разок взглянул на аппарат и разложил все по полочкам, словно Шерлок Холмс.
— Понимаю, Принцесса. Только сдается мне, что я нашел бы ответ, если бы сложил все куски головоломки воедино — и, главное, если бы знал, где они, эти куски.
— Выкинь это из головы на время. Впереди у нас тренировка на «Мельнице». Потом быстро перекусим, и к Тарранту. Вдруг он что-то узнал от Боултера.
— Ладно. — Вилли заметно повеселел. — Ты можешь вести машину и играть партию, которую мы начали, когда летели из Парижа?
— Если в обоих случаях не будут горячиться, — ответила Модести.
Она перевела взгляд на дорогу и сфокусировала свое внимание на ней, но часть ее сознания представила себе шахматную доску. До этого ими было сделано восемь ходов. Модести играла белыми и предложила ферзевый гамбит, на что Вилли ответил индийской защитой.
— Мой последний ход — конь берет коня, — напомнил Вилли.
— Да, помню. — Когда-то Модести не могла запомнить и четыре хода, но теперь она умело доводила партию до конца, ясно представляя расположение фигур на доске. Некоторое время она сидела, погрузившись в раздумья, потом сказала: — Ферзь берет коня.
Был уже полдень, когда их машина подъехала к пивной Вилли на реке. Они вышли, обогнули пивную и двинулись туда, где у деревьев расположилось низкое длинное строение без окон. У реки маячила одинокая фигура. Это был Таррант.
Он махнул сложенным зонтиком, приветствуя их, и двинулся навстречу.
— Решил вот заехать, — сказал он, беря в свои руки руку Модести. — Ну как, есть результаты?
— Пока трудно сказать, сэр Джеральд. У Вилли имеются кое-какие смутные догадки.
Вилли тем временем открывал первую из двойных дверей, что вела в звуконепроницаемое помещение. Таррант вдруг забеспокоился и смущенно спросил:
— Надеюсь, это не один из тех знаменитых поединков?
— Нет, не из тех, — улыбнулась Модести. — Просто надо немножко размяться, привести себя в форму.
Таррант с облегчением кивнул. Это означало тренировку на стендах для стрельбы из лука, пистолета и метания ножей, которые были оборудованы внутри. Потом занятия гимнастикой и, возможно, учебное единоборство. Правда, иногда в конце таких занятий эти двое могли устроить настоящий бой. Ему случилось присутствовать на одном таком сражении, когда Модести потеряла сознание. Таррант понимал, что такое могло случиться и с Вилли, но ему решительно не хотелось больше видеть ничего подобного.
