— Вон Модести, — сказал Далл, показывая рукой на выход из бухточки. Сеть теперь была убрана. Модести стояла на коленях на камне в черном лифчике и черных трусиках и с распущенными волосами. Она смотрела вниз, и тело ее сотрясалось.
На какое-то мгновение Колльера кольнул страх, но он тут же понял, что она просто смеется.
Вилли Гарвин вынырнул из воды, отфыркиваясь. Руками он обхватывал дельфина, и до Далла с Колльером донесся его недовольный голос.
— Перестань брыкаться, морской черт! Я же хочу тебе помочь.
Тут из воды показалась голова второго дельфина, который весело боднул Вилли в спину, отчего тот выпустил первого дельфина и зачертыхался. Рядом на воде качалось пустое ведро, и Колльер понял, что Вилли пытался заслужить доверие дельфинов с помощью рыбы, которой обычно угощал их Гарсиа.
Теперь уже Плутон и Велиал бодали Вилли с двух сторон, Модести, совсем обессилев от смеха, говорила, тыча рукой:
— Вилли-солнышко, у тебя в волосах запуталась рыбка. Они хотят ее съесть.
Вилли судорожно пошарил пятерней в волосах, извлек рыбку и выбросил в воду.
— Ну, давайте, детки, — притворно ласковым голосом говорил он дельфинам. — Подойдите, подойдите к дяде Вилли. — Потом совсем другим тоном рявкнул: — Ну, иди сюда, и не брыкайся, тупоносый осел!
Модести поднялась на ноги, увидела Далла и Колльера, приветственно помахала им рукой и нырнула в воду.
Плутон — а может, и Велиал — выпрыгнул на шесть футов, перевернулся в воздухе и вонзился в воду головой вперед на фут от Вилли Гарвина, который только открыл рот, чтобы что-то сказать. Вилли получил отличную порцию соленой воды, поперхнулся, ушел под воду и снова вынырнул, отплевываясь и недовольно озираясь.
Когда Далл и Колльер подошли к тому камню, с которого нырнула Модести, то оказалось, что один дельфин уже освободился от упряжи, но другой упорно не желал с нею расставаться, потому как находился в игривом расположении духа.
Последующие пять минут прошли под знаком комической пантомимы, причем дельфины избрали объектом своей игривости именно Вилли, и когда он появлялся на поверхности, то комментировал происходящее в самых забористых выражениях.
Колльер лежал на животе, сотрясаясь в конвульсиях, да и Далл, не отличавшийся смешливостью, стоял, согнувшись от смеха и держась за бок. Наконец Колльер взял себя в руки и поднялся.
— Ты должен контролировать себя, — с трудом проговорил он. — А то стоит поддаться истерике, как тебе дают по физиономии. Это, конечно, эффективное средство, но довольно быстро приедается.
Далл кивнул. Постепенно веселость оставила его. Вилли же тем временем крепко ухватил дельфина, а Модести начала стаскивать с него упряжь. Ее глаза весело сияли.
— Как они только могут этим заниматься, Колльер? — проговорил Далл. — После всего этого… — Он кивнул в сторону дома, откуда еще поднимался дым, показал туда, где лежали убитые.
— Надо полагать, тут есть взаимосвязь, — отозвался Колльер. — Причина и следствие. Я никогда не придерживался теории, что хорошо лупить себя молотком по пальцам, потому что тебе делается очень приятно, когда ты прекращаешь сие занятие. Но они, похоже, действуют именно в таком ключе.
— Я думаю, это не самое исчерпывающее объяснение, — сказал Далл, и в голосе его почувствовалась зависть. — Но так или иначе, это, похоже, помогает им испытать радость оттого, что они все еще живы…
Колльер кивнул:
— Я сам испытываю радость именно от этого. Но я бы не хотел повторения. Слишком уж высока цена за то, чтобы понять какая замечательная штука жизнь.
Наконец дельфины были освобождены от упряжи и весело уплыли, описывая по бухте круги. Модести окунула Вилли с головой в воду, потом поплыла к берегу. Далл подошел к камню чтобы помочь ей выбраться из воды. Он пристально посмотрел на ее висок, когда она откинула волосы. Пластырь отклеился в воде, и теперь виднелась внушительная шишка с довольно глубоким порезом посередине.
— Привет, Джонни. Извини, но я вся мокрая. — Она наклонилась и быстро поцеловала его. — У тебя такой усталый вид.
— Я тоже устал, — сказал Колльер. — Мне нужны забота и уход. Например, я хочу, чтобы мне рассказали сказку на сон грядущий и чтобы кто-то сидел и держал меня за руку, если я вдруг проснусь и начну плакать. И плюшевый мишка мне тоже не помешал бы.
