— Арина, не тяни. Я тоже устал и проголодался.
— Так иди к себе. — Я слабо пожала плечом, не понимая, почему он вообще торчит у меня в комнате.
— Нет, — Каперс упрямо мотнул головой. — Сначала прослежу, чтобы ты поела, а не уснула рядом с подносом.
В словах Каперса была логика. Точнее, целая прорва логики. В голове действительно нет-нет да мелькала мысль прилечь на секундочку. Усталость туманила разум настолько, что притупляла чувство опасности и инстинкт самосохранения.
— Арина, ешь, пожалуйста, — гораздо мягче попросил Каперс.
Кивнув, я потянулась и взяла кусок хлеба. Наплевав на местный этикет и то, как это выглядит со стороны, принялась макать серый мякиш в густую подливку тушеного мяса. Вытаскивала потяжелевший ломоть, кусала размокший край и макала снова.
Умяв таким способом весь хлеб, я ощутила в себе силы взять в руки ложку — вилки почему-то не предлагалось — и доесть оставшееся мясо.
— Кап, иди к себе, — отставив пустую тарелку, настояла я. — Тебе тоже надо восстановить силы.
— Нет. Только после того, как ты все доешь, — упрямо возразил он.
— Я не лягу спать, обещаю. Хочешь, как доем, зайду к тебе?
Хранитель не спешил с ответом. Смерил меня тяжелым взглядом, мельком глянул на поднос с едой, вздохнул и наконец кивнул:
— Хорошо. Только заходить не обязательно. Просто стукни пару раз и скажи что-нибудь, чтобы я услышал твой голос. Хорошо?
Просьба показалась странной, но, рассудив, что у всех есть право на причуды, я согласилась. Выпроводила четвероногого хранителя и снова сконцентрировалась на подносе с едой. Так, что теперь на очереди? Ага, жареная курица! Поехали!
* * *
Раньше я не догадывалась, что могу столько съесть. И вот странность: чем больше еды исчезало у меня в желудке, тем сильнее разыгрывался аппетит. Если поначалу мне казалось, что умять даже треть из принесенного Пышкой невозможно, то под конец я начала всерьез опасаться, что еще чуть-чуть, — и я отправлюсь на поиски этой самой Пышки требовать добавки!
После жареной курицы настал черед отварного картофеля (точнее, его местного аналога оранжевого цвета). Следом я принялась за рыбу, запеченную в тесте, потом — за какие-то зеленые шарики, размером с теннисные, фаршированные мясом. Тушеные овощи, густой суп-пюре странного фиолетового оттенка, рагу из ребрышек, пироги (сладкие и соленые), плетенки с повидлом… Я съела все. До последней крошки.
Запивая теплым травяным отваром самый внушительный обед в своей жизни, я мысленно сравнивала себя с Робином Бобином Барабеком. Думаю, сегодня даже английский обжорка остался бы под впечатлением от вместительности моего желудка!
Составив пустую посуду на поднос — и как Пышка вообще доперла такую тяжесть? — я поднялась, сыто потянулась и пошла выполнять данное хранителю слово.
Дверь его комнаты оказалась плотно закрыта. Интересно, как Каперс это сделал? Головой, что ли, захлопнул?
— Кап, — позвала я, стукнув несколько раз по дереву, — как и обещала, докладываю: обед съеден, я не сплю. Правда, удивительно, что меня не разорвало на части от такого количества еды. — Я хмыкнула и снова постучала. — Ау-у, ты сам-то не спишь?
Ответа не было.
— Кап? Можно зайти?
Взявшись за круглую ручку, я неуверенно повернула ее вбок и замерла, покусывая нижнюю губу Каперс просил не соваться к нему… Но вдруг он уснул? Уснул, не поев! Беспокойство закопошилось под кожей, словно стайка крошечных мышей.
Нет, зайти все-таки стоит. Если он спит, то разбужу его! А если бодрствует… почему тогда не отвечает?!
Уверившись в правильности принятого решения, я толкнула дверь бедром. Правда, стоило ей открыться на пару сантиметров, как ее тут же с силой придавили с той стороны.
— Спасибо, что пришла, — голос Каперса прозвучал странно. — Я рад, что ты в порядке; а теперь, пожалуйста, иди спать. Утром я разбужу тебя.
— Утром?!
Сейчас же часа четыре, не больше! Не знаю, что он обо мне думает, но так долго спать я не умею.
— Не волнуйся, издеваться не стану. — Хранитель по-своему понял мое восклицание. — Приятных снов, Арина.
Я отстранилась от двери и хмуро качнула головой — Каперс явно темнит. Интересно, что он от меня скрывает?
