Приехали в Тернбери Лодж. Типичная гостиница для игроков в гольф переходной эпохи между правлением королевы Виктории и короля Эдуарда. Она стояла наверху холма, у подножия которого находилась площадка для гольфа, за нею — плескались волны Ирландского моря. Наверх вела асфальтовая дорога с многочисленными поворотами. Наверху нужно было сделать круг, чтобы подъехать к парадному входу трехэтажной гостиницы. Большой парадный подъезд. Первый этаж (по-нашему — второй) — именно там мы расположились: две комнаты, две ванные. Не совмещенные, с маленькими балконами. Очень дорогие. Сделали круг и оказались перед главным входом. Два крыла, большая клумба цветов, рядом несколько машин. Припарковались. Не слишком далеко от входа. Я хотела проникнуть внутрь незаметно. Комнаты были сняты на имя Филлис.
— А теперь слушай и запоминай (это мои слова): пройдешь к столику администратора, возьмешь ключи и выяснишь, где находится лифт. Вернешься — отдашь ключи мне. Сумки пока не берем. Дэвид их принесет позже.
Они двинулись к входу. Я осталась в машине.
Боже мой, ну и духота! В кабине жарче, чем на улице. Я вся мокрая. Подняла руку, сняла темные очки и слегка дотронулась ладонью щеки — опустила руку. Ладонь была в крови. Господи! Не может быть. Я снова коснулась щеки. На ладони еще больше крови. Вот тебе раз — шов открылся. Где бумажные салфетки? Развернула несколько квадратиков, сложила их… Господи, как я попаду в гостиницу… Господи… Вот они уже идут. О Боже праведный, с ними швейцар…
— Да… Дэвид, скажи носильщику про багаж… Отведи его к багажнику… Филлис, подожди, у меня, вероятно, открылись швы — течет кровь. Ты знаешь, как попасть в наши комнаты? Ладно, веди.
Я последовала за ней.
— Поворачиваем направо…
— Да.
Было совсем темно. Вокруг никого.
— Где лифт?
— Напротив.
— Отлично.
Мы подошли к предполагаемой двери лифта. Лифта, однако, там не было.
— Где кнопка?
— Не вижу…
(У Филлис глаукома. Внезапно оказавшись в темноте, она ничего не видела. Я тоже ничего не видела, потому что мой глаз был залит кровью.)
— Щупай… У меня свободна только одна рука.
В отчаянии мы ощупывали всю стену. Наконец…
— Вот она.
Зашли в лифт.
— Закрой дверцу.
Поехали вверх. Дверь открылась. Вниз, в холл, спускались люди.
— Какой номер?
— Четыреста тридцатый и четыреста тридцать первый.
— Доставай ключи.
— Вот они.
— Нет, ты — дура…
Мимо шли люди. Мы двинулись в конец коридора.
— Вот она, четыреста тридцатая.
Ключи были огромные. Бедная Филлис — она так силилась… О Боже!
Наконец-то дверь открылась.
— Ладно, все нормально. Закрой дверь, позвони и попроси, чтобы принесли лед. Лед, дура! Для глаза. Надо остановить кровотечение. Звони. По телефону. Я сниму свой пиджак и лягу в ванной на пол — он прохладный. Потом легко будет отмыть, если запачкаем кровью.
Я прошла в ванную — сняла брюки. Осталась в хлопчатобумажной блузке, нижней рубашке и туфлях. Сняла с вешалки банные полотенца — легла на пол и прижала полотенце к глазу. Льется кровь. Дверь открылась.
— Что это?
— Лед.
— Давай сюда и звони доктору.
— Куда?
— Как куда? Откуда мне знать? Ему домой — в его офис. Вызови Дэвида.
— Я здесь, мисс Хепберн.
— Послушай, Дэвид, сними туфли, носки и брюки, встань под душ и попытайся отжать кровь из тех тряпок, что я туда бросила. Просто сполосни в холодной воде и положи на коврик. А ты, Филлис, если не дозвонишься до него самого, звони в клинику. Может, там найдется какой-нибудь врач, который бы подсказал нам, что делать. Номера телефонов у меня в записной книжке — в кошельке.
Филлис принялась звонить — туда, сюда. Врача найти не удавалось. Поэтому она позвонила в клинику.
— Врач у телефона.
— Подожди, я сама.
Я вошла в спальную комнату — выглядела при этом весьма живописно — взяла трубку.
— У меня кровотечение. Я не вижу, откуда течет кровь, потому что не могу надеть свои очки.
— Вы, наверное, немножко испугались, мисс Уилбурн (он думал, что разговаривает с Филлис). Советую вам выпить немножко виски…
— Виски?
— Да, немножко виски. Потом сядьте на кровать, и кровь остановится…
— Сесть — мне?
— Да, ведь вы лежали?
— Да.
— Напрасно. Держите голову выше.
