— Господа, — обратился он к ним, — всем вам известно, сколь изменчиво мое настроение. Все уже были мною облагодетельствованы в моменты эйфории и пострадали от моего гнева.
Но больше всего страдаю я сам, потому что каждый день мне приходится отменять то, что я сделал накануне, когда у меня был другой взгляд на вещи.
Мне нужно, господа, чтобы вы все вместе создали средство, будь то лекарство или заклинание, которое не позволило бы мне быть настолько абсурдно оптимистичным, чтобы не замечать опасностей, и настолько смешно пессимистичным, чтобы тиранить и причинять боль тем, кого я люблю.
Мудрецы взялись за дело и в течение нескольких недель пытались решить эту проблему. Однако ни алхимия, ни колдовство, ни травы не смогли дать ответ на поставленный вопрос.
Тогда советники предстали перед королем и признались в своем поражении.
Король проплакал всю ночь.
На следующее утро его аудиенции попросил странный посетитель. Это был таинственный темнокожий человек, одетый в необычную, некогда белую тунику.
— Ваше величество, — сказал человек, поклонившись, — в тех краях, откуда я пришел, все говорят о твоих бедах и невзгодах. Чтобы помочь тебе, я принес лекарство.
И, преклонив голову, протянул королю кожаную шкатулку.
Король, удивленный и обнадеженный, открыл шкатулку и заглянул в нее. Внутри было только посеребренное кольцо.
— Спасибо, — сказал король, воодушевившись. — Это кольцо волшебное?
— Конечно, оно волшебное, — ответил путник, — но недостаточно просто носить его на пальце… Каждое утро, как только ты встанешь, ты должен читать надпись на кольце и вспоминать эти слова каждый раз, когда посмотришь на кольцо, надетое на палец.
Король взял кольцо и прочитал вслух:
— Ты должен знать, что это тоже пройдет.
У меня была сессия. Я уже сдал два экзамена и один зачет. Следующий экзамен был через неделю, и мне нужно было много заниматься.
— Я не выучу, — сказал я Хорхе. — Бесполезно тратить силы на заведомо обреченное на провал дело. Думаю, лучше всего мне пойти с тем, что есть. Так, по крайней мере, если меня срежут, я не буду страдать, что зря потратил всю неделю на учебу.
— Ты знаешь сказку про двух лягушек? — спросил Толстяк.
Однажды две лягушки угодили в сосуд со сливками.
Они тут же почувствовали, что тонут: было невозможно плыть или держаться на поверхности в этой массе, густой, как зыбучие пески. Сначала обе лягушки барахтались в сливках, чтобы добраться до края сосуда. Но все было бесполезно, они оставались на месте и постепенно погружались. С каждым разом им было все труднее всплывать, чтобы набрать воздуха.
Одна из них сказала другой: «У меня больше нет сил. Выбраться отсюда невозможно. Плавать тоже не получается. Если мне все равно суждено умереть, зачем продолжать страдать? Не понимаю, какой смысл изнурять себя бесполезными усилиями перед неминуемой смертью».
После этих слов она перестала барахтаться и быстро утонула, ее буквально поглотила эта густая белая жидкость.
Другая лягушка, более настойчивая или, может быть, упрямая, сказала себе: «Ничего не получается! Плыть в этом невозможно. Тем не менее, даже если придет моя смерть, я предпочитаю бороться до последнего вздоха. Не хочу умирать ни секундой раньше положенного».
И она долгими часами продолжала барахтаться и бить лапками, не двигаясь с места.
Но вдруг в результате ее стараний сливки сбились в масло.
Удивленная лягушка подпрыгнула и, скользя как на коньках, добралась до края сосуда. Оттуда она смогла вернуться домой, весело квакая.
Человек, считавший себя мертвым
Помню, я задумался над сказкой о лягушках.
— Это как стихотворение Альмафуэрте[7], — заметил я. — Не считай себя побежденным, даже если ты побежден.
— Может быть, — сказал Толстяк. — Но я думаю, в этом случае больше подходит что-то вроде «не считай себя побежденным, пока ты не побежден». Или, если хочешь, «не объявляй о своем проигрыше до окончательного подведения итогов», потому что…
И, поскольку у нас еще оставалось время, он рассказал мне новую сказку.
Жил-был человек, очень мнительный в том, что касалось его болезней, и особенно боявшийся смерти.
