Ира (вспоминает). Иван Петрович.
Добрынин. Его звали Иван Петрович? Ты его помнишь?
Ира. Не знаю.
Добрынин встает. Ира видит своего отца - Соколова. Отец
и дочь одно мгновение смотрят друг на друга. Напряженная
пауза. Англичане недоумевающе переглядываются.
Соколов. Ариша!..
Ира. Папа!..
Вурст. Ирма!
Соколов обнимает дочь.
Ира (всхлипывает). Папа, не отдавай меня им! Я не хочу к ней! Не хочу! Она на меня целый день кричала! Она меня била! Она меня запирала в чулан! Меня зовут Ирина! Она заставляла меня говорить неправду!
Добрынин (растерявшимся англичанам). Есть ли у кого-либо из членов комиссии сомнения в том, что наши претензии достаточно обоснованны и справедливы? По-видимому, нет! Эта девочка - Ирина Соколова, а не Ирма Вурст! Товарищ Соколов работает в настоящее время в Берлине, в одном из наших управлений. (Вурст.) Вам, фрау, придется подыскивать себе другую работницу!
Кук (немке). Вы можете быть свободны.
Вурст. Простите...
Кук. Что такое?
Вурст. Когда я обращалась в английскую администрацию с ходатайством дать мне на воспитание девочку-подростка, мне обещали дать круглую сироту. Я именно об этом просила в своем заявлении. Мне обещали. Мне дали наконец девочку, и что же? Оказывается, у нее есть отец! Почему меня обманули? У меня больное сердце! Я одинока! Я потеряла мужа на Волге!
Добрынин (Куку). Мне кажется, что претензии этой дамы к английскому правительству вы сможете разобрать в другом месте!
Кук (немке). Идите! Вас вызовут! (Упманису.) Уберите старуху.
Упманис выпроваживает немку.
Вурст (в дверях). Я сшила ей новое праздничное платье! Я прошу вернуть мне это платье! Я не могу за свой счет одевать советских детей!
Добрынин. Платье вы получите завтра! (Соколову.) Вы можете идти, товарищ Соколов. Поздравляю вас!
Сорокин (Соколову). Поздравляю вас!
Соколов и Ира уходят. Англичане мрачно разбирают бумаги.
Добрынин. Теперь вернемся к вопросу о Саше Бутузове.
Кук. Этот вопрос придется отложить.
Добрынин. Согласна ли комиссия решить вопрос о возвращении Саши Бутузова в Советский Союз на основании представленных документов или есть необходимость привезти сюда его мать?
Англичане переглядываются.
Скотт. К сожалению, мы не можем в настоящее время передать мальчика советским органам.
Добрынин. Почему?
Скотт. Потому что его нет в нашем приюте.
Добрынин. Где же он?
Скотт. Он исчез.
Кук. Да. Он убежал из приюта.
Добрынин (строго оглядев членов комиссии и остановив свой взгляд на Упманисе). Куда же он убежал?
Скотт (пожимая плечами). Не знаю. (Куку.) Может быть... в Бразилию? Мало ли какая фантазия могла прийти ему в голову!
Добрынин (повышая голос). Где Саша Бутузов? Вы, господа, отвечаете за судьбу каждого советского ребенка! (Спокойно.) Нельзя ли пригласить сюда воспитательницу Смайду Ландмане?
Скотт (замявшись). Это также невозможно, господин майор!
Добрынин. Почему? Она тоже исчезла из вашего приюта?
Скотт. Да. Она тоже исчезла.
Добрынин. Странные дела творятся в вашем приюте, господа!
Занавес
АКТ ТРЕТИЙ
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Небольшое немецкое местечко. На повороте дороги
лавочка. Под навесом - два столика, покрытых бумажными
скатертями. За одним из столов сидят три американских
солдата. Перед ними пустые кружки и несколько пустых
бутылок. Солдаты шумно разговаривают, хохочут,
нестройным хором поют какую-то популярную джазовую
песенку. За соседним столом сидят трое немцев - двое
мужчин и худая женщина, - пьют пиво и, искоса поглядывая
в сторону американцев, вполголоса беседуют между собой.
Беккер (кивнув в сторону американцев). Мы назывались "Курт Поль и Адольф Буш" - фирма электрических бытовых приборов. Они пришли в июне и велели нам временно закрыть наши мастерские. Мы закрыли. Приказ есть приказ. А уже в июле они привезли из Америки свои электрические утюги, чайники и плитки. Они завалили своим товаром магазины по всей зоне.
Мюллер. Меня опять уволили из школы. Теперь - англичане...
Беккер (вытягивает из-под стола ногу). Я уже ношу американские носки.
Немцы смотрят на ногу Беккера.
и жую американскую резинку, потому что мне нечего больше жевать...
