Нинка плюёт и тащит Лизу в глубину кубла.
На полу ещё одна баба. Она, из комнаты в кухню, перевалилась через порог, наблевала и головою спит в своей помойке.
В комнате, на кровати – Володька. Рядом – девка с голой грудью и задранной юбкой.
Владимир успел надёрнуть брюки, прикрыть лицо согнутой в локте рукой, вроде как спит…
Лиза молча покидает гайно… На бегу она просит Нинку:
– Вызывай такси…
А у ворот уже стоит Владимир! Как вкопанный!
– Документы, сумка с едой, Алёшины вещи, – собираясь, перечисляет Лиза. – Остаток рукописей… Узел с одеждой… Кажется, всё!
Она не помнит, когда баба Катя сунула ей в карман последние свои сбережения, кто ей пособил оказаться в такси. Помнит, что Владимир и шагу не ступил, чтобы хоть чем-то помочь…
Таксист не сразу трогает машину. Лиза торопит – поехали! И видит, как баба Катя, маленькая, хрупкая, со всего маха хлещет внука по лицу… Владимир дёргается – бежать следом за машиной, но…
И ещё Лиза помнит, как таксист дорогой удивлялся:
– В первый раз вижу, чтобы, расставаясь, баба песни пела…
До отхода поезда ещё больше часа. Алёша спит у Лизы на коленях. Цыганёнок мимо бегает-орёт… Цыганка ловит его и ласково матерится. Малыш хохочет… Лиза улыбается…
Цыганка вдруг подходит к ней, говорит:
– Денег от тебя не возьму. Они старым человеком на смерть были приготовлены… Скажу просто: сейчас появится человек – гони его прочь! Не прогонишь – загубит он твою жизнь… Сына уже загубил… Много впереди горя, ой много… Больше, чем перенесла… Но то, что дано тебе Богом, исполнишь! Не зря живёшь!
Она отходит от Лизы – на её месте почти следом образовывается Владимир. При нём ещё армейская походная сумка. Он с ходу валится Лизе в ноги и канючит без зазренья:
– Прости! Любимая! Пропаду без тебя…
Чем сильнее Лиза вдавливается в вокзальное кресло, чем громче, кажется, раздаётся по гулкому залу его докука.
Лизе стыдно. Она даёт Владимиру денег на билет и видит, как цыганка крутит пальцем у виска…
В Новосибирск поезд прибывает утром. Даже хорошо, что рядом Владимир. Всё-таки и Алёша, и какие-никакие вещи… Всё это остаётся на вокзале, а сама Лиза спешит домой – узнать: что да как?
Комната её занята прописанными жильцами, которых уверили, что им никуда не надо будет переселяться. Это подтверждают и в жилищно-коммунальном отделе. Однако начальник – человек! Взамен десятиметровки предлагает Лизе свободную комнату – аж девятнадцати метров!
Везение невероятное!
К вечеру семья уже на новом месте.
Вещей – только те, которые сумела прихватить Лиза. Владимир догонял её налегке: с трусами да майками в армейской котомке. Теперь оказалось – ни в стол, ни в печь, ни сесть, ни лечь…
Всё осталось в деревне. А главное – книги да швейная машинка! О рукописях Лиза старается не думать. У неё так и не дошли руки – посмотреть: чего там натворила с ними баба Катя?
На новом месте всего хозяйства, что стёганое одеяло, зимнее Лизино пальто да валенки. Алёшина одежонка…
Чемодан с мелким скарбом второпях забыт в селе. Ни ложки, ни вилки… Шаром покати…
Потемну Лиза находит на помойке выброшенный чемодан. Несёт домой, моет да определяет на полу. Застилает у соседки спрошенной газетой – вот и стол. Коммунальная соседка-дворничиха Надежда предлагает в кухне:
– Парнишонку-то некуда положить? У меня Витька подрос… Кроватку выбросить жалко. Забирай.
Опять – счастье! И кроватка, и постель, и чистое детское бельё! Вот уж действительно: голенький ох, да о голеньком – Бог… Столько везения в один день!
Накормленный, уложенный Алёша уснул. Лиза с Владимиром садятся на полу – ужинают с чемодана. Потом, на полу же, стелется стёганое одеяло. Лиза укрывается зимним пальто. Владимир спит одетым…
На следующий день, стараниями соседки, в комнате появляется почти крепкий стол, кровать с панцирной сеткой, пара стульев… На кухне старенькая, но просторная тумбочка, на которой горка посуды…
Мир не без добрых людей…
Будучи дворником, мать-одиночка Надежда знает в соседних домах всё и всех.
Не везёт ни у кого добыть только матраса. Приходится кровать застелить тем же одеялом, кинув поверху чью-то хоть ватную, но подушку.
