Глава 10
>Где герой узнает, что такое ревность
После драки Леля сбежала по своим таинственным индиговским делам, а я занялся нашими, агентскими.
Отсек для обслуги мало чем отличался от остальных. Те же зеленые бархатистые стены, те же каюты. Разве что несколько огромных складов в самом конце коридора.
Не церемонясь, я нажимал кнопку вызова на каждой двери.
Одна за другой кнопки загорелись синим, и тут же в коридор высыпали наши с Лелей соседи по кораблю.
Миетта хотела что-то сказать, но я поднял руку, призывая биоботов ко вниманию.
— Среди вас обнаружены предатели. Они пытались нас убить.
На лицах биоботов отразилось беспокойство — сильная реакция для полумашин, внешне почти безэмоциональных.
Миетта снова хотела что-то сказать. Но я продолжил:
— Немедленно откройте мне доступ к вашим центрам управления. Всех, кто не согласен, вырублю насильственно.
Я был уверен, что большая часть обслуги верна нам. Поэтому и решился на шантаж.
Окажись предателей хотя бы четверо, мы с Лелей дракой с двумя биоботами не отделались бы. Подоспело бы подкрепление.
При худшем раскладе среди обслуги затаился еще один вражеский прихвостень.
Биоботы выстроились в шеренгу, как солдаты, и послушно позволили мне рыться в своих «мозгах».
Одно это сразу же исключало их из числа подозреваемых. Но я решил подстраховаться. Серьезность угрозы не оставляла права на ошибку. Кто знает, не нападут ли на нас в следующий раз во сне? Не затеряется ли транспортник в кротовой норе. Наш курс лепился на ходу, фактически «на коленях». Самое то, чтобы оправдать пропажу корабля досадной ошибкой в расчетах.
Свернули не в ту кротовую нору, вывалились в черную дыру или прямо на звезду…
Такое случалось. Пусть и очень редко.
Власти Галактического союза тщательно скрывали происшествия. Опасались паники, страхов перед космотелепортами, массовой истерии. Людям свойственно пугаться всего непонятного. Объясняй потом, доказывай, что жертв у кротовых нор в тысячи раз меньше, чем у воздушных трасс. А уж как далеко кораблям до старых-добрых поездов и самолетов! По количеству несчастных случаев древний транспорт превосходил их, как превосходит море аквариум по количеству живности.
Но у агентов АУЧС хватало уровня доступа, чтобы знать о каждом несчастном случае. И во всех подробностях.
На затылке у каждого биобота обслуги открывалась дверца, не больше спичечного коробка величиной. У обычных полумашин такого не было. Никто не мог залезть им в «голову» и запрограммировать на что-то.
Нападение биоботов на нас с Лелей, похоже, дало сигнал к снятию грифа секретности с тайной информации из арсенала обслуги. Я залез во все данные, даже в те, для которых требовался гораздо более высокий уровень доступа.
Вдоволь покопавшись в «чужих головах», с облегчением убедился, что больше подсадных уток нет, и напоследок скомандовал:
— Тела в каюте, откуда проходил звонок к Элдару Масгатовичу, отключить полностью. Отправить в хранилище.
Обслуга взяла под козырек, а я поспешил к Леле. Хотел успокоить ее и застал в непонятном оцепенении. Леля выпрямилась на кровати, и ни на что не реагировала. В тревоге, в смятении, я пытался ее растормошить, ощущая, как пульс взвивается до небывалых высот, грудь режет боль, а голову словно сжимают тиски.
А когда Леля очнулась…
Все начиналось так хорошо… а закончилось… так плохо.
Я не мог поверить, не хотел верить, что Леля выгнала меня после того, как мы стали единым целым. Чувствовали друг друга, любили и нежились в объятиях. Делали все то, что я ненавидел в слащавых мечтах своих любовниц. Женщины обожают мечтать вслух… Даже тогда, когда слушатели не очень-то и за…
Вместо того, чтобы уйти к себе, я бесцельно бродил по коридорам корабля. Голый, держа в руке шмоток разодранной в порыве страсти одежды, я запинался через каждые три шага и думал, думал, думал. Сердце тревожно билось в груди, гремело в ушах, пульсировало в висках. Казалось, меня придавило каменной глыбой. Я судорожно глотал воздух, но его все равно не хватало. Я расправлял плечи, но их все равно тянуло к земле. И перемалывал в голове мгновение за мгновением. Когда все так изменилось?
