В следующий раз постараюсь подготовиться, держать все под контролем.
Легко сказать… трудно сделать. Главное сейчас переключить внимание Вайлиса на расследование. А это легче легкого.
— Я вывела изображения предполагаемых преступников, — кивнула в сторону бесплотных изваяний — без моего приказа они неподвижно зависли в паре сантиметров от пола. — Тебя ничего не настораживает? Не удивляет?
Вайлис нехотя перевел взгляд с меня на фигуры, недолго поизучал их и выдал:
— Они просто невероятно похожи. Похожи телосложением, похожи особыми приметами. У всех очень развиты мышцы, которые отличают высоких мастеров делбо. Все очень высокие и поджарые. Но не слишком крепкие. У всех правое плечо ниже левого. И это странно. Обычно наоборот. У таких стопроцентных правшей, однозначно должно быть наоборот. Но при этом левая ладонь меньше правой и уже. У всех очень сильные кисти, но маленькие пальцы. И пропорции тела необычны. Ноги короткие, торс удлиненный. Но не настолько, чтобы с уверенность заявить, что перед нами талькаирсы. Хм, — Вайлис подошел поближе, продолжая озвучивать и мои недавние размышления. — И у них одинаковая костно-мышечная структура. Почти до мелочей. Вот, погляди-ка! Даже один и тот же палец был сломан несколько лет назад и одно плечо вывихнуто! Нет! Сустав был почти целиком потерян из-за травмы! И замещен искусственно выращенным! Понятно, почему при такой физподготовке, правое плечо все равно ниже левого! А различия легко можно списать… на…
— Ошибку компьютера, — закончила я за спутника.
Вайлис хмыкнул, еще раз обошел фигуры и резюмировал:
— Либо стрелял и бил один и тот же гуманоид, либо это сделали близнецы. Нет! Один и тот же! У близнецов не обязательно мышцы развивались бы одинаково. Не говоря уже о плече, осанке. Но зачем ему пользоваться разным оружием? Почему не расстрелять всех или перебить?
— И у нас остается еще отравитель, — напомнила я. — Про него мы ничего сказать не можем. Кроме психологического портрета.
— Зато можем точно сказать, что этот самый психопортрет не совпадает с психопортретами остальных преступников, — продолжил мою мысль Вайлис и тут же нахмурился. — Если только…
— Если он не специально добивался такого эффекта? — поймала я на лету идею Вайлиса. — Но тогда получается, он хорошо знает наши методы. Знает как составляются психологические портреты, — в животе похолодело. Если предположение Вайлиса верно, нам противостоит очень опасный и очень могущественный противник. Не просто чиновник из земного правительства, один из тысяч голосов в совете и парламенте. Кто-то, кто имеет реальную власть, вес, право слова и не боится воспользоваться всем этим ради собственной выгоды.
— Леля, это еще не доказано, — будто бы уловив изменение моего настроения, приободрил Вайлис.
Я обернулась к нему, встретила знакомый, заботливый, теплый взгляд и… успокоилась. Неожиданно для себя самой успокоилась.
Странно… Снова между нами рухнули стены, исчезло непонимание. Мы общались и думали как слаженная команда, почти как единый механизм. На лету ловили идеи друг друга, почти читали мысли.
Мне очень нравилось работать с Вайлисом, а вот все остальное… Все остальное вызывало слишком противоречивые эмоции. И я решила обрубить его на корню. Как это сделать? Да легко! Вайлис пользуется своим мужским обаянием, неповторимой харизмой хищника? Значит, нужен другой хищник. Тот, кто отвлечет меня от него.
Собственная идея вызвала дикую, не совсем уместную радость, и всколыхнула целый ворох непривычно контрастных, как огонь и лед, эмоций. Мысли о том, что меня поцелует, обнимет другой, не Вайлис, вызывали слабые желудочные спазмы, по телу проходили волны отвращения.
Но надежда на избавление от влияния спутника рождала полудетский восторг вперемежку со знакомым ощущением потери чего-то далекого, но важного. Так чувствовала я себя, когда узнала, что умерла четвероюродная, кажется, родственница.
Помню, сидела на балконе, пила чай и наблюдала за привычной суетой дневного города. Плотные тучи сгущались на небе, царапали мягкие брюшка об углы зданий. Птицы летали все ниже, предрекая дождь. Их гомон перекрывал звуки дворовой суеты.
