Наспех нацепив трикотажные шаровары и блузку, уже почти выскочила из каюты, но зачем-то притормозила у зеркала.
Увы! Черный ну совсем не мой цвет. Да и волосы стоит собрать поаккуратней. Я распустила пучок и закрутила его заново, скрепив двумя резинками. Повертелась перед зеркалом еще немного. Черный не к лицу даже тем, у кого на щеках цветет яркий румянец, вот как у Вайлиса. Бледных индиго он делает похожими на тяжелобольных.
Я давно не надевала украшений, но сегодня решила изменить привычке. Тем более, любимое ожерелье всегда с собой, как талисман. Я осторожно застегнула за спиной мамин подарок и провела по нему ладонью. Холод металла разлился по телу теплом воспоминаний.
Мама… она принесла мне ожерелье в бумажном пакетике и спрятала под подушку. Я вернулась с работы — усталая, измотанная и переодеваясь в спальне, заметила скромный коричневый краешек… Мама уже стояла в дверях комнаты — такая красивая, такая молодая и держала в руках мой любимый торт — графские развалины.
Даже сейчас едва коснувшись прохладного ожерелья, я ощутила тепло маминых маленьких рук, темно-карих глаз.
Разноцветные разводы и пятна на крупных бронзовых бляхах придали лицу свежести, красок.
Я еще немного покрутилась перед зеркалом, оценила свой вид как терпимый и рванула к цели.
Чудокомната пустовала, хоть эхо слушай. Но едва я заскочила внутрь, автоматически зажегся свет, и проснулся компьютер. Мы специально не выключали его вчера — суперпередовая машина безумно долго загружалась.
Мгновенно сосредоточившись, с головой уйдя в процесс, я собрала трехмерные изображения жертв, убитых плазменным оружием. Первые три семьи и всех расстрелянных позже.
Меня ждало новое невероятное открытие. Конечно, выстрелы не повторяли друг друга с той же точностью, что удары делбо. Но… первые всегда аккуратно попадали в сердце, а следующие, хаотичные… Складывалось ощущение, что убийца проходился по телам зигзагами. Справа налево или слева направо, но всегда снизу вверх. Только так и не иначе. Ничего себе!
В лихорадке предвкушения нового, поразительного открытия, я занялась тем, до чего у нас с Вайлисом вчера просто не дошли руки. Мы дотошно проштудировали все, что касалось психологического портрета преступников: доклады коллег и агентов спецслужб, показания свидетелей и очевидцев. Но даже не брались за предположительное описание преступников и их возраста.
И правильно сделали. Новые данные о сходстве повреждений, ранений, и действий убийц добавляли их портретам красок, деталей. Я загрузила все в компьютер и ожидала, пока он переварит информацию и спроецирует в комнату трехмерное изображение предполагаемых преступников. На отравителей рассчитывать не приходилось — о них не было почти никаких сведений. Зато остальных худо-бедно удавалось описать даже мне. Что уж говорить о компьютере последней модели.
«Хранилище» подмигнуло голубым, намекая, что пора перекусить. Запеканку я съела давно, но корабельный распорядок предполагал еще один, нормальный по времени завтрак — в девять утра. Ой! Я, что здесь, уже три часа?
Электронные часы подтвердили мои догадки — над головой зависли цифры 9:20. Ну сколько может тормозить этот суперкомпьютер? Пора бы и честь знать!
Словно в ответ на мой невысказанный вопрос из экрана начали выплывать трехмерные изображения людей, в полный рост.
Я вытащила из «хранилища» горячий травяной напиток с облепихой, залезла с ногами на складной столик и принялась разглядывать виртуальных незнакомцев. Их было четверо. Четверо возможных подозреваемых в избиениях и расстрелах. Немало, но и не так плохо.
Но чем дольше я изучала их, тем сильнее закрадывались неприятные подозрения, ощущения. Они, словно склизкие змеи скользили по телу, обдавая душем мурашек.
Я отставила чашку, спрыгнула со стола и обошла фигуры по часовой стрелке. Вообще этого не требовалось — они вращались вокруг своей оси, стоило лишь приказать, но мне почему-то легче думалось «на ногах».
Нарезав несколько кругов возле бесплотных статуй подозреваемых, я остановилась и еще раз оглядела их с ног до головы. Черт! Страннее уже некуда…
