Но однажды произошёл случай, после которого экипаж окончательно поверил в счастливую звезду командира и в то, во что не верил ни один подводник Кригсмарине — в то, что они доживут до конца войны.
…U-255, меняя глубину и путая след, уходила от преследования эсминца, после того как сумела повредить танкер в одном из полярных конвоев. Глубинные бомбы щедро сыпались вокруг, но без какого-либо вреда для лодки. Взрывы глухо лопались где-то невдалеке и отдавались гулом в стальном корпусе. Затем эсминец то ли исчерпал бомбовый запас, то ли потерял удачливую субмарину, отстал и вернулся к конвою. Лодка всплыла, чтобы проветрить отсеки и подзарядить аккумуляторы, но на ходовом мостике их ждал сюрприз. В леерах ограждения застряла неразорвавшаяся глубинная бомба. Выскочивший первым наверх вахтенный офицер застыл с выражением неподдельного ужаса на лице. Старший помощник отодвинул его в сторону и, выпучив глаза, тоже замер.
— Ну и чего вы на неё уставились? — недовольно спросил поднявшийся на мостик Рейнгарт. — Принесите лом!
— Герр командир, возможно, стоит выкрутить ей взрыватель? — предложил старпом.
— Если не взорвалась сразу, то уже не взорвётся. Бомба с дефектом. Не трясите в страхе задницами, она не опасна. Да где же, наконец, лом?!
— За ним послали к механику, герр командир.
— А-а-а! — безнадёжно махнул рукой Рейнгарт. — От вас пока дождёшься! Расступитесь.
Он упёрся спиной в тумбу перископа и ударил ногой в чёрный цилиндр. Бомба выскользнула из ограждения и с грохотом рухнула на нижнюю палубу. Старший помощник побледнел и сжался в ожидании взрыва. Бомба прокатилась, загрохотав по покатому корпусу, и скрылась, плюхнувшись в воду. Вахтенный офицер переглянулся со старпомом, и они облегчённо выдохнули. Но не прошло и двадцати секунд, как где-то в глубине ухнул взрыв, и корма лодки подпрыгнула, оголив винты и едва не сбросив с мостика командира.
После этого случая экипаж решил сброситься деньгами и заказать подкову из чистого золота, чтобы прикрепить её на рубке. Но командир считал, что источник их везения в другом. И тогда на рубке U-255 появилась ярко-красная, с намёком на шевелюру командира, голова смеющегося чёрта. А сам Рейнгарт получил прозвище Счастливый чёрт. Чем, впрочем, очень гордился.
Выйдя из Нарвика в начале августа, лодка уже месяц безрезультатно рыскала в Баренцевом море. Союзники Советов взяли в конвоях паузу, ожидая Полярной ночи, а немногочисленные корабли Северного флота предпочитали не отдаляться от берегов Кольского полуострова. Месяц ничегонеделания воздействовал угнетающе даже на неисправимого оптимиста Рёхе. Но, как в издёвку, ему для патрулирования отвели такой район, где за всё время не встретился ни один корабль, пусть даже незначительного тоннажа. И о них будто забыли. Это начинало тяготить. В конце концов Рейнгарт не выдержал и, вспомнив, что рядом на Земле Александры есть прекрасная база, где можно отдохнуть, дал в Нарвик радиограмму с предложением произвести дозаправку лодки и дать экипажу передышку. Ответили ему сразу. Но вместо желанного отдыха пришёл приказ взять запас мин и поставить их у входа в многочисленные бухты северной оконечности Новой Земли. Командование считало, что в будущих боях за конвои туда для ремонта могут заходить повреждённые корабли противника. И, чтобы подсластить пилюлю, Рейнгарту разрешили после выполнения задания отдохнуть на Земле Александры три дня. Ну что же! Три так три. Не две недели, как он запрашивал, но и это хотя бы что-то. Хорошо, что вообще не отказали.
Впереди по курсу показалась тёмная полоска. Кричащая над рубкой стая чаек предвещала близкую землю. Мелкие льдины со скрипом ударялись о нос лодки и, расколовшись, исчезали под разбегавшимися в стороны волнами.
Рейнгарт опустил бинокль и сказал стоявшему за спиной старпому:
— Сообщите на базу о нашем прибытии и запросите ледовую обстановку у берега.
— Герр командир, Земля Александры не отвечает.
Рейнгарт удивлённо поднял глаза на старшего помощника. Обер-лейтенант поёжился, будто сам был виноват в молчании базы, и поспешил высказать предположение:
