Максим осторожно ступил на трап и замер. Столько злых и ненавидящих глаз он ещё в своей жизни не видел. Матросы сжимали кулаки, и до него донёсся злобный шёпот:
— Это и есть Горбун?
— Да. Сволочь, сколько он наших погубил.
— Говорят, ему сам Гитлер Железный крест дал.
— Так уж и Гитлер?
— Не знаю. Может, и не Гитлер, но говорили, что Железный крест у него есть.
— От нас он ещё и деревянный получит.
Максим спрыгнул на причал и, улыбнувшись до ушей, произнёс, протянув к матросам руки:
— Здравствуйте, товарищи, это…
В щеку впечатался звонкий и болезненный удар. Голову отбросило назад, но Максим устоял. Перед ним стоял худой и длинный, с двумя прямоугольниками в петлицах, офицер и, выкатив глаза, злобно шипел:
— Допрыгался, гнида.
Увидев, что Максим не упал, он замахнулся ещё раз, но тут у него на руках повисли два солдата.
— Товарищ майор! Нельзя! Отойдите в сторону!
— Я его сейчас пристрелю!
— Товарищ майор, отойдите от пленного! — решительно произнёс, загородив собой Максима, молодой офицер в синей фуражке.
— Я из политотдела! Убери руки, эту падлу я забираю с собой!
— Товарищ майор, мы знаем кто вы. Но мне приказано доставить его в управление, и я его туда доставлю. Освободите проход и уберите пистолет, а то я вас арестую!
Майор воткнул ТТ в кобуру и недовольно проворчал:
— Нашёл, кого защищать. Ты бы, лейтенант, так своё рвение лучше на передовой показывал.
Лейтенант покраснел и, оттеснив майора в сторону, ответил:
— Я только что оттуда, но вас я там не видел. Отойдите!
Майор неохотно посторонился и, запрыгнув на подножку открытого «козлика», хлопнул водителя по плечу:
— Поехали!
Но прежде, чем ГАЗ-67 завёлся и тронулся с места, он указал вытянутым пальцем на Максима и выкрикнул:
— А с тобой мы ещё встретимся! Не сомневайся!
Максим проводил его растерянным взглядом и, бросившись к лейтенанту, дёрнул за рукав:
— Поймите! Это ошибка! Я не тот, за кого вы меня принимаете!
— Разберёмся, — лейтенант с ненавистью посмотрел на орла на куртке Максима и угрюмо добавил: — Иди в машину, не доводи до греха.
Солдаты распахнули двери серого фургона и, втолкнув Максима внутрь, залезли следом. Грузовик заурчал и, качнувшись, тронулся с места. В маленьком окошке с решёткой промелькнул портовый кран, затем поднятый шлагбаум с часовыми, и машина запетляла по улицам города.
Максим приник к стеклу. На перекрёстке стояла девушка-регулировщик с жезлом. Он встретился с ней взглядом, но она отвернулась. Затем он увидел, как, уступая им дорогу, застыл патруль с красными повязками. Матросы посмотрели на машину госбезопасности и заторопились в противоположную сторону. Низкие трёхэтажные дома стояли с заколоченными накрест окнами. На крышах из-за мешков с песком торчали стволы зенитных пулемётов. Максим почувствовал, как его охватило невыразимое волнение. Это был Мурманск, но совсем не тот, который он знал, а совершенно другой. Тот, который он видел лишь в военной хронике. И на него с новой силой нахлынуло осознание фантастичности ситуации, в которую он попал. В море это совершенно не чувствовалось. На море откатившиеся назад десятилетия никак не сказались. А теперь, глядя на фронтовой Мурманск, он не верил собственным глазам. Утопичность и нереальность ситуации ошеломляла. Неужели это происходит с ним? Но ведь этого не может быть, потому что быть не может!
— Сядь в угол и не высовывайся!
Приклад больно врезался в плечо. Один из солдат опустил карабин и пересел ближе к двери. Второй со злостью взглянул на Максима и сплюнул под ноги. Казалось, они только и ждали, чтобы он выкинул какую-нибудь глупость, чтобы с чистой совестью его пристрелить. Но Максим на них не обиделся. От накатившей радости, вызванной волной ностальгии от увиденного Мурманска, пусть и не того, который он знал, Максим расплылся в улыбке и ни с того ни с сего весело заявил:
— А вы знаете, что мы, русские, победим?!
— Знаем, знаем! — засмеялись солдаты. — Смотри, как запел, гнида, когда на хвост наступили.
Грузовик последний раз качнулся и остановился. Максима вытолкнули из фургона, и он оказался перед дверью с табличкой «Управление НКВД по Мурманской области». Деревянное одноэтажное здание, укрытое маскировочной сетью, стояло в стороне от других домов. Часовой у входа схватил Максима за плечо и прижал к стене. Лейтенант выбрался из кабины и больно вдавил в спину ствол пистолета. Так они стояли с минуту, потом открылась дверь, и на крыльце появился рослый энкавэдэшник в серой гимнастёрке и с длинной свисающей на лоб чёлкой.
