Когда Кенн уходит, Хидео позволяет себе на мгновение расслабиться. Он смотрит на арену с серьезным выражением лица.
– Он слишком нетерпелив, – говорит Мари, бросая взгляд на раздвижные стеклянные двери. – Он уже хочет видеть положительные результаты.
– Он всегда был нетерпеливым, – тихо отвечает Хидео, наблюдая за игрой.
– Все будет хорошо, – мягко говорит Мари. – Мы с этим разберемся. Мне хочется, чтобы Кенн оказался прав, чтобы самоубийства не были связаны с алгоритмом.
– А если связаны?
Мари не отвечает. Она откашливается.
– Я возьму звонки на себя сегодня, – наконец говорит она.
– Нет. Дай мне разобраться с американцами. Ты лучше возвращайся ко мне с результатами расследования как можно быстрее.
– Конечно, – говорит Мари, склоняя голову.
Между ними повисает короткая пауза. А потом Хидео встает и подходит к стеклянному окну, держа руки в карманах.
На голограмме Рошан и Хэмми сцепились в схватке с двумя членами «Андромеды»: каждая команда защищает артефакт своего Капитана, пытаясь прорваться и захватить артефакт врага.
– Для меня еще есть новости? – через какое-то время спрашивает Хидео, слегка поворачивая голову, но не отрывая взгляда от игры.
Кажется, Мари точно знает, о чем он.
– Прости, – говорит она. – Но у нас все еще осталось много потенциальных подозреваемых в Японии.
Лицо Хидео мрачнеет, в глазах зажигается темная ярость. Ту же злость я увидела в нем, когда влезла в его Воспоминание и заметила, как он тренируется – с яростью зверя. Я узнаю этот взгляд: он думает о своем брате.
– Десятки хищников, до этого избежавших правосудия, сдались, – добавляет Мари. – Ты сам слышал о двух управляющих нелегальными секс-шопами в Кабуки-тё.
Хидео бросает на нее взгляд. Его плечи снова напрягаются.
– Сегодня утром они пришли в полицейский участок в слезах и во всем сознались. Пытались заколоть себя, прежде чем их взяли под охрану. Ты убрал много опасных людей с улиц.
– Хорошо, – бормочет Хидео и возвращается к игре. – Но они не те самые, не так ли?
Мари поджимает губы.
– Нет, – признает она. – Ничего в палитре их разумов, созданных алгоритмом, не соответствует времени и месту исчезновения Сасукэ.
Конечно же. Теперь я понимаю, почему Хидео отказывается приостановить алгоритм.
Он использует его, чтобы отследить похитителя брата, проверяя миллионы разумов в поисках воспоминания, искры узнавания, эмоции, которая намекнула бы на того, кто виновен в том, что случилось с Сасукэ.
Возможно, это всегда было его целью, настоящей причиной, по которой он изначально создал «НейроЛинк».
– Возможно, Эмика права, – говорит Хидео. Его голос такой тихий, что я едва слышу его. От этих слов мое сердце сжимается. – Не нам давать этой планете мир.
– Ты делаешь все возможное, – отвечает Мари.
Хидео продолжает наблюдать за игрой. А потом поворачивается к Мари лицом.
– Продолжай искать.
Внизу на арене Эшер захватывает артефакт Шахиры. Матч-реванш закончен – «Всадники Феникса» снова победили, теперь официально. Все зрители вскакивают на ноги и кричат так громко, что стадион сотрясается. Ведущие присоединяются к поздравлениям.
Хидео сдержанно поднимает бокал, кивая восторженным толпам. Его отстраненную улыбку транслируют на экранах стадиона. Хотя он уже нарушает свое обещание – он клялся, что не станет с алгоритмом единым целым, – даже сейчас мое сердце обливается кровью. Сложно не сочувствовать невероятному упорству Хидео, не испытывать боль за его решимость.
Что бы он сделал, если бы я сказала, что его брат жив?
Что он сделает, когда узнает, кто забрал его брата?
Может, Эмика была права?
Я сжимаю кулаки. Еще не слишком поздно. Хидео сомневается, если он действительно переживает о том, что может наделать алгоритм… Значит, все еще есть время вытащить его из этой пропасти. Прежде чем он зайдет слишком далеко. Прежде чем мне придется отвернуться от него навсегда.
И единственный способ изменить все – узнать, что случилось с Сасукэ.
Я иду по канату между Хидео и Нолем, алгоритмом и «Черными Плащами». И мне нужно быть очень осторожной, чтобы не поскользнуться.
Я встаю и накидываю на голову капюшон. Осталось мало времени. Алгоритм должен сделать мир безопаснее, но если Мари права, то как раз об этом и нужно беспокоиться больше всего.
