Взятка по-черному - страница 85

Итак, у «счастливых любовников» заканчивалась первая и вполне возможно, что и последняя их ночь, а в это время в Подмосковье, в десятке верст к северу от Нахабина, в небольшом коттеджном поселке за деревней Коровино, затаились в засаде двое друзей и сослуживцев Филиппа Агеева — Всеволод Голованов и Николай Щербак. Их задание — в психологическом плане — было, конечно, попроще Филиного — наблюдать и действовать лишь в самом крайнем случае. Но по этой причине оно не было менее ответственным. Им нужно было обнаружить Владимира Харитоновича Багрова, Багра. Сперва обнаружить, а дальше… в зависимости от обстановки. Очень он нужен. И срочно.

Вооруженные биноклем ночного видения, они по очереди осматривали двор и все строения, все двери, выводившие из дома на бликовавшую под светом луны брусчатку и обширный газон за высокой оградой красного кирпича.

— Ну представь, выйдет вдруг он, и чего делать будем? Позовем поболтать? — сердитым шепотом сказал Щербак.

— Пусть сперва выйдет, — меланхолично ответил Сева, поводя биноклем из стороны в сторону.

Они сидели на развилке высокой сосны, метрах в пятидесяти от ограды, откуда было видно практически все, что им требовалось. То есть все было, а плана не было. И это раздражало привыкшего действовать последовательно и методично Щербака. Но ничего не поделаешь, Сева сегодня был старшим в команде. А он, вместо того чтобы хоть как-то рассеять сомнения Николая, намекнуть что-то про свои замыслы, молчал, морщился по поводу слишком настойчивых вопросов товарища либо отделывался общими фразами, типа, вот сейчас увидим, тогда и решим. А видеть было нечего.

Во дворе время от времени появлялись парни в черной форме охранников — всего их тут было трое, но ни один даже близко не походил на Багра. Вечером на японском джипе прикатил хозяин — сыщики узнали его сразу, они наблюдали со стороны леса, а уже позже, когда стемнело, перебрались на эту сосну, которую приглядели для себя еще днем. Так вот, хозяин выслушал короткий доклад одного из охранников и быстро прошел в рубленный из толстых бревен домик в глубине участка, скорее всего, там у него была баня. И вот как ушел, так больше оттуда и не выходил. Оставалось предположить, что он живет там. Или от бани имеется подземный ход в дом. Черт знает что. Хотя, надо сказать, уже сталкивались, и не раз, сотрудники «Глории» с подобными фокусами, которые особенно любят криминальные авторитеты. Известный в свое время вор в законе Чума имел у себя в доме в подмосковных Мамырях такой вот тайный ход. Где его, кстати, и обнаружили. Правда, уже покойника.[3] И с другими бывало, всех теперь уже и не упомнишь.

Так что ничего экстраординарного тут не просматривалось. Но следовало убедиться, знать твердо. А вот такой уверенности еще не было. И Сева чего-то выжидал, раздражая Николая своей нарочитой медлительностью.

Где-то во второй половине ночи, ближе к рассвету, когда за деревней, там, где было небольшое озеро, уже начал разливаться туман, дверь бани — они решили ее так и называть — скрипнула. На пороге, точнее, на открытой терраске при домике, на которой стояли струганый светлый стол и две широкие лавки — вероятно, для отдыха после посещения парной, — появился высокий, широкоплечий мужчина в одних брюках, которого они доселе не видели во дворе усадьбы. Огонек зажигалки на миг высветил его бронзовую и блестящую, будто мокрую, грудь.

Голованов сделал предостерегающий жест и навел бинокль на незнакомца. Секунду-другую наблюдал и передал прибор Щербаку:

— Смотри, — сказал шепотом, — уверен, это — он.

— Он, — несколько секунд спустя подтвердил Щербак и посмотрел на Севу. — Наши действия?

— Как только уйдет, слезаем.

— И?

— Это уже следующее действие…

Багров — сыщики твердо решили, что это он, — докурил сигарету, щелчком забросил ее через забор и ушел в помещение, хлопнув дверью.

— Вперед, — тихо скомандовал Сева и мягко заскользил вниз по темному альпинистскому тросу, закрепленному на дереве.

Щербак неслышно спустился следом. Поколдовав с тросом, Голованов сдернул его на землю и, быстро смотав на руке, сунул в свой рюкзачок за спиной.