— А если да?
— Странная постановка вопроса: а если да! Это значит — ни да, ни нет. Выбери для себя подходящий вариант.
— Угрожает, — совершенно обескураженная разговором, решилась наконец Нина. — Видит Бог, я не хотела тебя впутывать в свои проблемы, но у меня сейчас просто нет иного выбора. Со мной рядом нет близкого человека, которому я могла бы полностью довериться. Рассказать о своих заботах. Да, черт возьми, — почти истерически выкрикнула она, — просто пожаловаться на судьбу! Неужели непонятно?! Вот и ты такой же… Чужой!
— Интересное дело, — хмыкнул Филя, — отдаться можно, а довериться нельзя… Ну и жизнь у тебя, подруга, не позавидуешь… Я слушаю, слушаю, ты не обращай внимания на мои реплики.
И она сразу успокоилась. Словно ждала сигнала от него, ну артистка!..
— Я начну издалека, — деловым тоном заговорила она. — Можно?
— Начинай откуда хочешь. Но лучше сразу по делу.
И Нина рассказала, что в расследовании преступной деятельности Гусева, о котором он, Валера, прекрасно знает, присутствует множество улик, откровенно говоря, притянутых за уши. И не такой уж он преступник, как его пытаются изобразить в печати те, кому конкуренты Егора Савельевича платят большие бабки. Идет постоянное давление руководства на следователя, то есть на нее, Нину Георгиевну, противостоять которому она не в силах, как ни пыталась. Закономерен вопрос: а пыталась ли? Ответ: да! Но пока безрезультатно. Более того, куратор из Генеральной прокуратуры, о котором она однажды обмолвилась Валере, предложил сделку. За двести тысяч баксов он обещал поспособствовать изменению меры пресечения для подследственного. Деньги были переданы, но теперь появился шантажист. Кто он? Адвокат Штамо, который принимал самое непосредственное участие в сделке. Он беседовал с Гусевым, он получал от его матери деньги и передавал их следователю. А она — наверх, согласно договоренности. Но позже обстоятельства несколько изменились. Неудовлетворенный тем, что освобождения из-под стражи до сих пор не произошло, Гусев решил, что его подло обманули. Он просто не понимает, что такие дела в одночасье не делаются, необходимо время. Тем не менее он решил сменить адвоката, отстранив от защиты Штамо, который немедленно счел себя кровно обиженным и теперь просто угрожает следователю. Шантажирует ее. Если бы у нее был какой-либо разумный выход, она бы с радостью и немедленно пошла на него. Но выхода нет, кроме…
— Кроме контрольного выстрела, — равнодушно подсказал Филипп. — А что, вполне логично. Но чтобы аккуратно убрать шантажиста, а не объяснять ему, не уговаривать, не обещать и прочее, нужен профессионал, не так ли, дорогая? — Он холодно посмотрел на нее.
— Это твои слова, — немедленно откликнулась она, испытующе глядя на него.
— Но мысли-то твои, — парировал он. — И я с большой долей вероятности могу предположить, что эту роль ты уготовила для меня, не так ли?
— Я только хотела попросить тебя помочь мне. Ты же видишь, я пыталась объяснить, что моей страшной вины здесь нет. Хотела помочь, пока не вышло, но обязательно выйдет. Позже. А если эта история получит гласность, меня немедленно выпрут с работы. В лучшем случае. В худшем — отдадут под суд. Но этого я уже не выдержу. Не переживу…
Она отвернулась и заплакала в подушку. Впрочем, может быть, и ловко изображала слезы, он же не видел сейчас ее лица. Интересное дело, подумал он, это же не первый уже случай, когда женщина, побывавшая в его объятиях, почему-то считает, что из него получится отличный киллер, и тут же готова нанять его. Якобы защитить ее честь, попранную справедливость… А на самом-то деле все гораздо проще. И во главе угла у них, прежде всего, деньги.
Но у данного дела может быть и другой аспект. Вот год назад был близкий случай. Одна бизнес-вумен таким же примерно образом приглашала его убить супруга. Там были замешаны очень крупные финансы. Филя отказался, а она тут же, не сходя с места, нашла другого исполнителя, который и выполнил задание. Правда, тот же мужик, в буквальном смысле, раздел ее догола — и в натуре, и в бизнесе, а рисковую дамочку после пришлось спасать всеми силами агентства «Глория».