Саша подошел к егерю вплотную. Мертвый, мертвее не бывает.
Он вытащил из кобуры егеря пистолет, запасную обойму и сунул все это себе в карман: пригодится кому-нибудь из партизан.
Взгляд Александра скользнул по ножнам. Он нагнулся и вытащил нож. Холодное оружие Саша любил и уважал, и нож его просто восхитил. Отличная золингеновская сталь, черная матировка на лезвии с односторонней заточкой и прекрасная обрезиненная рукоять с выемками под естественный хват. Саша расстегнул пояс немца, стянул ножны и прицепил их на свой пояс. Свой нож он подарит кому-нибудь, а сам будет носить этот. Боле красивого и совершенного клинка он не видел, егерь явно был знатоком. Но теперь нож немцу ни к чему, а Саше послужит. Хотел еще обыскать карманы, да махнул рукой. Егерь был весь в тине и противной липкой жиже – только руки пачкать.
Саша подтащил его к болоту и столкнул в черную стоячую воду. Потом осмотрел берег. Вроде никаких следов не видно. Группу, конечно, хватятся – такого уровня специалисты, профессионалы своего дела не могут исчезнуть бесследно. Только этот егерь ко дну пойдет, а двух других еще поискать в лесу придется.
Саша вернулся по своим следам к месту боя с егерями и заглянул в оставшиеся ранцы. Ого! Они были полны едой и запасом патронов. Один он такую тяжесть не унесет.
Повесив на плечо два трофейных автомата и один ранец, Александр двинулся к себе на базу. По пути наткнулся на ручеек и прошел по нему метров сто – какая-никакая, а защита от собак и тех же егерей. Кто сказал, что эти егеря у немцев последние?
До базы оставалось километра полтора, когда навстречу Александру выбежали Рогозин с ручным пулеметом в руках и пятеро молодых партизан. Все они тяжело дышали, по лицам крупными каплями катился пот.
– Жив? Да ты ранен! – воскликнул Сергей. – А часовой прибежал ко мне, докладывает – взрыв! И направление показывает, в котором ты, батенька, ушел. Ну, мы и подхватились, на выручку к тебе, стало быть, побежали.
– Пулей царапнуло немного, – покосился Александр на свое плечо. – Егерей по нашему следу после диверсии пустили. Пришлось повоевать немного. Хлопцы, держите автоматы, не все же мне железо таскать. Там, километрах в трех отсюда, ранцы немецкие со жратвой и патронами остались, надо бы забрать. Сергей, пойдешь в лесок, где болотце – помнишь это место?
– Найду.
– Не доходя до него немного – полянка. Там два немца убитых лежат и их ранцы. С собой возьми двух ребят, заберите трофеи.
– Выполню.
– Пулемет парням отдай, с собой возьми автомат – сподручнее. Да, кстати, когда будешь возвращаться, по ручью немного пройди, не ровен час – немцы собак пустят, тогда нам несдобровать.
Саша с тремя бойцами пошел в отряд. Часа через два вернулся Сергей с партизанами – они принесли трофеи. Кроме трех ранцев они принесли два пистолета, немецкую осколочную гранату и планшет.
Саша укорил себя: мог бы и сам егерей обыскать и карту принести.
Комиссар успел отправить в Полоцк, к руководству подполья, посыльного. Саша такого распоряжения не давал и высказался по этому поводу прямо, оставшись наедине с Покидько:
– Зачем без особой нужды бойцом рискуешь? Или похвастать успехами захотелось? Так особых успехов пока нет.
– Как это нет? А поезд? А склад? Надо же вышестоящим товарищам о проделанной работе отчитаться.
– Язык у тебя какой-то бюрократический, комиссар – «отчитаться о работе»! Ты бы хоть со мной посоветовался, нам тротил еще нужен.
– Виноват!
На том разговор и закончился, но осадок у Саши в душе остался. Политрук в отряде нужен – поднимать боевой дух у молодняка, но Саша, как командир, должен знать, что происходит в отряде. Выкинет комиссар еще раз такое коленце – выгонит он его.
Через неделю посыльный вернулся в отряд, да не один, а с Анатолием Терентьевичем, руководителем полоцкого подполья.
– Здравия желаю, товарищи партизаны! – поприветствовал он находящихся на лесной поляне членов партизанского отряда. Бойцы сидели – кто за столом, кто на земле – и обедали.
– Здравствуйте! – раздался в ответ нестройный хор голосов.
Саша, а следом за ним и Покидько подошли к руководителю подполья, крепко пожали руку.
