– Если что не так – буди меня! – сказала ей Нада и превратилась в крохотную змейку, которую Электра бережно уложила в нагрудный кармашек. Принцесса нагов, даже когда не ходила нагой, нагрудных карманов не имела. Не только потому, что принцессам это не положено, но и поскольку на такой груди карманы выглядели бы.., вызывающе.
Свернувшись в колечко, Нада быстро уснула, убаюканная шагами Электры. В кармане было удобно, не жестко, ткань приятно пружинила: в действительности Электра вовсе не являлась плоскогрудой и в подходящем наряде могла выглядеть совсем неплохо. Просто она никогда об этом не заботилась, предпочитая одеваться как сорванец, – возможно, опасаясь, что стоит ей облачиться иначе, и королева Айрин, углядев в ней юную женщину, положит конец ее беззаботным играм и забавам. Беда в том, что всего через неделю конец всему этому могла положить смерть. Засыпая, Нада твердо решила сразу по возвращении заняться Электриной внешностью и непременно заставить ее надеть платье с глубоким вырезом. Правда, останутся еще веснушки, но, возможно, их удастся удалить каким-нибудь кремом – летним, осенним или даже зимним. Стручков с разными кремами в саду замка Ругна росло полным-полно, но при обращении с ними требовалась осторожность: некоторые из них прекрасно делали веснушки невидимыми, но вместе с ними невидимым становилось и все лицо.
Несмотря на сложность ситуации, Нада размышляла в дреме во многом благодаря тому, что в змеином обличье она, как и положено рептилии, становилась хладнокровной и то, что чрезвычайно волновало ее в виде девушки, воспринимала совершенно спокойно. Теплокровное существо в подобной ситуации думало бы о грядущей опасности хотя бы потому, что если, спасая Че, они не выкрутятся сами, ни платье с вырезом, ни крем от веснушек Электре не будут нужны.
***
Проснулась принцесса нагов оттого, что Электра остановилась. Размеренный, укачивающий шаг прервался, и Нада, насторожившись, высунула головку из кармана.
Впереди виднелась пропасть, показавшаяся ей сначала Великим Провалом. Правда, в следующий миг она сделала поправку па собственную миниатюрность и поняла, что видит отнюдь не Провал, а его уменьшенную копию.
Достаточно, впрочем, широкую и глубокую, чтобы человек не мог перепрыгнуть на ту сторону и вряд ли решился бы спускаться по откосу вниз. Деревья росли на некотором расстоянии от обрыва, словно и сами опасались ненароком свалиться. Даже лунные лучи, ярко освещая землю, не решались заглядывать на дно темной расщелины.
Электра заколебалась. Хорошо знавшая подружку, Нада тут же поняла, что у нее возник какой-то замысел, и высунулась из кармана. Почувствовав это, Электра подставила ей руку, опустила Наду на землю, и принцесса приняла человеческий облик.
– В чем дело? – спросила она.
– Видишь щель? Сильно смахивает па Провал.
– Сравнила! Провал будет в сто раз больше.
– Но, возможно, это одно из его боковых ответвлений.
– Ну и что? От Провала расходится множество трещин, и побольше, и поменьше.
– Правильно. Но любая такая трещина начинается в Провале и становится, чем дальше от него, тем уже и мельче. Пока вовсе не сходит на «нет». Так?
– Так. И к чему ты клонишь?
– К тому, что ближе к Провалу перебраться через такую трещину трудно, а ближе к ее концу совсем легко.
– Ну и что, Лектра? – Нада начинала терять терпение. – Надо просто идти вдоль ущелья, пока не доберешься до места, где можно переправиться.
– Но если мы.., но когда мы спасем Че, гоблины пустятся за нами в погоню. Таким образом…
– Таким образом, нам первым делом следует найти переправу, – закончила за нее Нада. – До меня наконец дошло. Давай так: я схожу в одну сторону, а ты в другую. Потом вернемся и сравним результаты.
– Нет, – сказала Электра.
– Слушай, у меня и в мыслях нет сигать в эту щель.
Я ведь обещала, помнишь?
– Я не о том. Наплюй ты на поиски переправы.
Нада поморщилась, потому что словечко «наплюй» относилось к тем, какие принцессам употреблять не полагалось. И плеваться тоже: разве что когда никто не видит.
– По-моему, время на поиски еще есть. Луна светит, значит, не рассвело.
