У всех трех девушек вырвались испуганные восклицания. От гоблинов ничего хорошего ждать не приходилось.
– Но мы так и не узнали, где он, – указала Нада. – Гоблинских племен много: скажем, мой народ враждует с гоблинами с горы Этамин.
– А другая шайка обитает к северу от Элементарии Земли, – заметила Электра.
– Есть еще и гоблинат Золотой Орды, – с дрожью в голосе добавила Айви.
– Гоблинов можно встретить повсюду, – промолвил Грей. – В книгах Хамфри отмечены места их обитания по всему Ксанфу. Однако селятся они главным образом под землей, а то, что показало зеркало, явно происходило на поверхности. Это сужает круг поисков.
– А нельзя попросить зеркало уточнить? – поинтересовалась Электра.
– К сожалению, нет: отвечать на вопрос об одном и том же дважды оно не станет. К тому же то, что мы видели, могло случиться несколько часов назад. Боюсь, мне придется порыться в книге Ответов, – уныло сказал Грей.
– И долго ты собираешься рыться? – озабоченно спросила Электра.
– Возможно не один час. Ответ не из тех, какие находят быстро.
– Но опасность угрожает Че прямо сейчас, не через час, тем более не один. Мы не можем ждать!
– Неужели ты не можешь что-нибудь придумать? – выдохнула Нада, подавшись к Грею, причем влажное платье облегало ее так.., как никакое платье никогда не смогло бы облегать Электру.
– Давай-ка придумывай, – торопливо вымолвила Айви, почему-то насупившись.
– А?.. Что?.. – не сразу сообразил Грей.
Нада оказывала подобное воздействие на мужчин даже будучи в сухом платье. «Хорошо еще, – подумала Электра, – что он не видит ее розовых трусиков, а то и вовсе лишился бы дара речи».
– Ну.. – сказал Грей, малость оправившись, – возможно, тут нам поможет Щелкопер-аноним.
– Это еще кто такой?
– Один призрак, сейчас отрабатывающий у меня ответ. При жизни он был писателем, причем писания свои, по застенчивости, никогда не подписывал. Он давно умер, но писательский зуд оказался сильнее смерти: до сих пор если ему требуется что-то сообщить, он пишет и, в отличие от других привидений, никогда не стонет и не звенит цепями. Только скрипит или щелкает пером.
Само собой, анонимно: как его звали при жизни, так и осталось тайной.
– Но как призрак может знать подобные вещи, ведь все они привязаны к месту своей смерти?
– Нормальные призраки – да, но к писателям это не относится.
– Но как можно сказать что-нибудь дельное о том, чего ты даже не видел?
– Сказать, наверное, нельзя, но написать – это писателю раз плюнуть. Я сам видел в Обыкновении книжки, которые какой-то малый, наверняка отродясь здесь небывавший, писал про Ксанф. Так что к писателю, хоть живому, хоть мертвому, не стоит подходить с обычными мерками. Другое дело, что он может и не ответить.
– Почему? Ведь он у тебя на службе.
– Беда в том, что наше дело касается гоблинов, а у него с ними – кажется, с гоблинатом Золотой Орды, – связаны не самые приятные воспоминания. Они поймали его, сварили в котле и съели. Это бы еще ничего, но костер, на котором кипятили воду, гоблины сложили из его сочинений, заявив, что больше они ни на что не годятся. Для любого писателя это стократ хуже смерти.
Чем это хуже смерти, Электра не уразумела, но нелюбовь покойника к гоблинам была ей понятна. Ей и самой вряд ли захотелось бы вспоминать тех, кто ее слопал.
– А что эти писатели любят? – поинтересовалась Нада.
– Разные вещи, – ответил Грей. – Больше всего, конечно, гонорары. И получать положительные рецензии. И раздавать автографы.
– Что?
– Это обыкновенские штуковины, в Ксанфе их не раздобыть. Да, еще они любят встречи с почитательницами их таланта. Может быть, Нада…
– Но я же не читала его сочинений.
– И не надо. Ты будешь не читательницей, а почитательницей, этого, пожалуй, хватит. Мы скажем, что ты в восторге от него, и…
– И я позволю ему себя поцеловать. Как думаешь, он захочет?
– Это непременно. Целовать читательниц или почитательниц, особенно, таких красивых, и одно из любимых писательских занятий. Им хоть чернил не давай, а приведи такую девушку как…
– Может, ты позовешь своего призрака? – недовольным тоном пробормотала Айви.
– Ладно, – согласился Грей. – Эй, Щелкопер, ты здесь?
