Столкнувшись с очередной загадкой, Дженни испытала досаду, но не стала давать ей волю. Во-первых, раз он не хочет рассказывать, тут ничего не поделаешь, а, во-вторых, есть дела поважнее. Надо выбираться из Горба, пока Черион не возобновил штурм.
– Я выведу тебя, Гвендолин, а Че выведет Дженни, – сказала Годива.
– Да, мама.
Рядом с Дженни появилась смутная фигура. Маленький крылатый кентавр взял ее за руку.
Пушистый шар потерся о ее ноги. Она наклонилась и подняла кота.
Они вышли в туннель. Дженни шла спокойно, ибо полностью полагалась на Че. Теперь она с особой ясностью поняла, как важно было для Гвендолин обзавестись таким спутником. Тому, кто плохо видит, необходим надежный поводырь.
***
Когда они вышли на свет, Дженни заморгала: ведь плохое зрение вовсе не означает невосприимчивость к свету. Просто все очертания кажутся размытыми.
– Думаю, мы понимаем суть нашего соглашения, – сказала Годива.
– Да, – донесся голос Чериона.
Дженни поняла, почему они ограничились этими. скупыми словами: и гоблины, и крылатые чудовища находились в пределах слышимости. О слабом зрении Дженни могли знать все, но недостаток Гвендолин надлежало сохранить в тайне.
– Гвендолин поедет на мне, – сказал Черион. – Мы поскачем, потому что Че летать еще не умеет, но твоей дочери незачем утруждать ноги.
– Понятно, – сказала Годива и подсадила дочку на кентавра. Сделав это, она, как поняла Дженни, дала и чудовищам, и гоблинам понять, что девочка передана под защиту Чериона, спор разрешен и военные действия прекращаются. А Черион позаботился о том, чтобы Гвендолин не пришлось ковылять у всех на виду пешком, и никто не мог догадаться, что она плохо видит.
Итак, все разрешилось ко всеобщему удовольствию.
И именно в этот момент Дженни вдруг поняла, что ее роль исполнена и в ней больше никто не нуждается. К глазам ее подступили слезы, но она боролась с ними, не желая на прощание портить друзьям настроение.
И тут рядом с ней оказался Че.
– А ты, Дженни, поедешь на моей маме, – сказал он. – Тебе ведь, как я понимаю, уже доводилось.
– Я… Но ведь…
– Разве мы не остаемся друзьями?
– Конечно, Че. Но ты теперь в безопасности, и тебя ждет куча других дел.
– Но я не хотел бы расставаться с тобой, пока ты не найдешь способ вернуться домой.
– Но, Че, у тебя теперь есть спутница, и твои родители… , – У меня есть спутница и друг. Я не хочу терять друга.
– Да я вам мешать буду. Твои папа с мамой такие занятые…
– Когда в Сонном Царстве кто-то пытается оспорить решение ночного жеребца, жеребец признает взявшего на себя чужую роль соучастником того, за кого он вступается, и предписывает ему разделить его участь. Это правило соблюдается у него неукоснительно.
– Разделить участь?
– Ну, это так говорится. Никто, понятное дело, не делит участь на ломтики или порции. Просто если ты хочешь за кого-то вступиться, будь готов к тому, что с тобой обойдутся так же, как с ним. Дольф заступился за Скелли Скриппи, и они оба были оправданы, но могли бы и оба быть осуждены. Грей Мэрфи помог великану Жирару и тоже разделил его участь: довольно своеобразно.
Мама напомнила мне о правилах, действующих в сонном царстве, и поступила верно. Ситуация, несомненно, схожая: мне следовало бы додуматься до этого самому.
– Не понимаю, какое отношение эти жеребцовые правила соучастия имеют ко мне.
– Ты поддержала Гвенни, можно сказать, взяла на себя ее роль, причем в ущерб себе. Вышло так, что в результате всего этого Гвенни отправляется жить к нам. Я хочу, чтобы ты разделила ее участь.
Дженни растерялась.
– Но ведь Гвенни будет с тобой хорошо.
– А тебе разве нет?
Похоже, девочка только сейчас начала понимать, что именно стоит за всеми этими мудреными рассуждениями о жеребцах, соучастиях и разделах.
– Ты хочешь сказать.., что и я тоже…
– Именно это он и имеет в виду, – сказала Годива. – Конечно, у нас на Горбу тебе всегда будут рады, но мне кажется, что у кентавров ты будешь чувствовать себя лучше.
Дженни молчала: у нее не было ни слов, ни сил что-то сказать.
– Садись на меня, Дженни, – сказала Чекс. – Мы будем рады принять тебя у себя дома.
– Спасибо, – пролепетала девочка, проглотив комок в горле.
